На сем они и распрощались.

Нестеренко был достаточно занятым человеком, и, кроме того, он привык, что когда он кому-то дает свой сотовый телефон и просит позвонить – этот кто-то берет и звонит.

Поэтому до вечера он не предпринимал никаких особых усилий, чтобы разыскать Игоря, а вечером был чей-то день рождения с обязательной обжираловкой и последующим свальным грехом, и, хотя Нестеренко не пил, он проснулся довольно поздно, не то чтобы с трещащей, но с хмурой головой и смутным ощущением недоделанного дела. Потом опять закрутились заботы, и только к вечеру, спохватившись, Валерий набрал номер «Рэдисон-Славянской» и попросил соединить его с Игорем Нетушкиным.

– Извините, господин Нетушкин уехал час назад, – сообщили ему. – Конгресс кончился, и он уехал.

– Он не оставил адреса в Тарске? – спросил Нестеренко.

– Нет.

Валерий положил трубку и тут же поднял ее снова.

– Яшка? Помнишь, где я раньше жил, коммуналку?

– Да.

– У меня во дворе был сосед, Игорь Нетушкин. Он потом переехал куда-то на окраину, а потом – в Тарск. Учился на биофаке. Закончил, кажется, пятилетку в три года… Пробей его адресок в Москве и в Тарске. Комбинат «Заря». Главный технолог он, что ли.

Три телефона Нетушкина – два тарских, рабочий и домашний, и домашний телефон его матери в Москве – принесли Валерию в тот же вечер.

Валерий позвонил в Тарск, но связь оказалась на редкость гнусная. Дело было вечером, Валерий звонил из машины, и ему пришлось дозваниваться минут десять, а когда он дозвонился, то нарвался на автоответчик, который подтвердил, что он дозвонился по номеру такому-то и попросил оставить сообщение.

– Привет, Игорь, – сказал Нестеренко, – это Валера Нестеренко. Помнишь такого? Позвони мне. У меня, кажется, есть покупатель на ваши лекарства.

– Пиип, – равнодушно сказал автоответчик.

На следующий день жизнь вновь понеслась в карьер: фирма, которой Валера ставил «крышу», влетела в крутую запутку, Валера носился, как бешеный, на черном «хаммере» с охраной, орал на директора фирмы, разводил рамсы с бригадой, охранявшей провинившегося барыгу, и, конечно, наглухо забыл про далекий, затерянный в суглинках Нечерноземья Тарск. У парня проблемы? Ну что ж, в конце концов, это дело Игоря – разыскать человека, который вызвался ему помочь.

Он вспомнил о старом дворовом приятеле только спустя две недели, еще раз позвонил в Тарск, но испорченная междугородняя линия никак не пропускала его. Валерий пожал плечами и набрал телефон его матери, Виктории Львовны. На этот раз трубку сняли довольно быстро.

– Виктория Львовна? – спросил Нестеренко.

– Да.

– Я не знаю, вы меня помните или нет, меня зовут Валера Нестеренко, я в вашем дворе жил, на Cтapoградской. Я еще самым хулиганистым был, безотцовщина, помните?

– Да, я тебя… то есть вас… помню, – голос звучал безжизненно и глухо.

– Я вот почему звоню. Я недавно Игоря встретил, в Москве, на конгрессе, он мне продиктовал свой тарский телефон, а я вроде не правильно записал. Звоню, а там автоответчик, и притом он не говорит, что это квартира Игоря, а просто цифры называет – 328937. Может, я телефон не правильно записал.

– Ты правильно записал, – прошелестело в трубке. – Это его телефон. Был.

– Что значит – был?

– Игоря больше нет. С поза… с позавчера.

– Что с ним случилось? Он не…

– Его убили. Расстреляли прямо на улице.

– Кто? – дико закричал Нестеренко.

Но в трубке уже раздавались одни короткие гудки.

Похороны главного технолога Тарского химико-фармацевтического комбината «Заря» оказались заметным событием в жизни столицы небольшой старорусской области на границе «Золотого кольца».