– Шип, встань на стреме, чтобы нам никто не помешал, – бросил обладатель спокойного голоса. – А ты, лапочка, иди сюда. Сейчас я посмотрю, чего ты стоишь на самом деле.

Появившегося из-за угла человека, Дэниел мигом заграбастал за отвороты куртки. Шип – хмурый мужик со злыми глазами, тот самый неудачливый игрок едва успел открыть рот от удивления, как кулак рыцаря вонзился ему в печень. Мужик охнул, но устоял. Мимолетная растерянность сменилась болью и гневом. Однако прежде чем он успел взмахнуть кривым ножом, Дэниел резко подбил ему ногу и ударил локтем в висок. Шип мотнул головой и обмяк.

В сарае всполошились куры. За углом послышалась возня, кто-то заорал от боли, и сразу же лязгнула сталь. Выхватив из ножен меч, рыцарь шагнул к месту схватки.

Тихо подвывая и зажимая бьющую из руки кровь, на мокрых листьях сидел молодчик в коротком волчьем полушубке. Рядом валялся его кинжал и отрубленные пальцы. Еще двое мужчин наседали на эльфийку с саблей, она вращала клинком с невообразимой скоростью, отбиваясь сразу от обоих. Тот, что пониже, бил яростно и неуклюже, а вот второй – бритый наголо детина, не спеша прощупывал оборону соперницы. С одним врагом девушка, пожалуй, справилась бы без труда. Но против двоих соперников, прижавших ее к хлипкой будке выгребной ямы, приходилось нелегко.

– Воистину, большинство темных дел совершаются под покровом ночи, – сказал Дэниел, делая несколько пробных взмахов мечом.

Нападавшие на миг замерли. Низкорослый повернул к рыцарю удивленное лицо, но тут же поплатился. Сабля эльфийки с хищным шелестом рассекла воздух, и налетчик, всхрипнув, выронил короткий меч. Человек повалился наземь, держась за темнеющий от крови бок.

Бритый оказался проворнее. Он успел подставить топор, и сабельный клинок лишь лязгнул по железу, высекая искры. Но теперь ситуация изменилась. Бандит остался в одиночестве, и с его лица слетели былые спокойствие и уверенность. Он взревел, как дикий зверь, желая покончить схватку несколькими быстрыми и сильными ударами. Не рискуя подставлять спину незнакомцу с мечом, бритый переместился вбок.

И эльфийка, получив свободу маневра, этим сразу же воспользовалась.

Промахнувшись, топор громилы разнес в щепки дверь уборной, и сабля эльфийки отсекла противнику ухо. Сыпя отборной бранью, детина сделал обманный замах, целясь по ногам соперницы, но в последний момент направил топор ей в голову. Девушка легко разгадала эту уловку. Кувыркнувшись здоровяку под ноги, она махнула саблей, и поднялась на ноги уже за его спиной. Топор громилы запоздало рухнул в пустоту.

Здоровяк развернулся, тяжело дыша. Глаза бандита горели ненавистью, руки удобнее перехватили топорище. Он сделал к эльфийке шаг, примериваясь, как бы половчее ее ударить, а потом ноги его подломились.

Детина с недоумением разглядывал на себе жуткую рану: сабля эльфийки рассекла ему брюхо и обнажила кишки. Человек грязно выругался, пытаясь остановить хлещущую кровь, а потом, застонав, рухнул в грязь.

Это стало последней каплей для налетчика, лишившегося пальцев на руке. Он вскочил с места, прыгнул на забор и, оставляя на щелястых досках кровавые отпечатки, перевалился на другую сторону улицы. Спустя миг приглушенный топот его ног растаял в сырой ночи.

– Ты славно билась, – отметил рыцарь, убирая меч в ножны. – Прямо как в тот раз, когда на наш караван напали разбойники.

– Пустое, – вытерев с клинка кровь, равнодушно бросила девушка. – Я тоже помню тебя в той свалке. Для человека, проворонившего гибель коня, ты сражался вполне неплохо.

Дэниел нахмурился, но тут сзади раздался растерянный голос: