В Датуме я уже не рассказывал никому про мою жизнь рабом, когда научился немного говорить. И там тоже такое дело очень не приветствовалось, как я быстро понял по отзывам своего сокамерника из военных.

Да и в крепости Теронил ко мне довольно настороженно изначально отнеслись, как рассмотрели след ошейника на шее. Никак оружие в руки давать не хотели, пока я сам не доказал во время прорыва орков на стене, что очень умело убиваю нелюдей. И пока не погибло все начальство, потом уже что-то запрещать оказалось совсем некому. Как и организовать хоть немного правильную эвакуацию, пришлось озаботиться этим вопросом самому.

Впрочем, очень хорошо плавать все равно никто не умел в крепости, а без такого умения спасения оказалось не видать.

Поэтому никому даже из новых друзей не стал рассказывать про такой прискорбный момент, как я брел с петлей на шее и телом своей знакомой старухи с Земли на плечах, сам не зная куда, да еще в полном абсолютном отчаянии.

– А ваши доспехи, шлем, тот же щит – они не могли доказать ваш благородный статус? На той скуфе?– вдруг весьма проницательно интересуется норр Истримил.

Молодец, нашел, что меня спросить. Конечно, если бы все было, как я рассказываю, то в таком виде все на скуфе сразу поняли бы, что я из благородных господ. И отношение было бы соответствующее.

Но у меня продуман ответ заранее уже давно:

– Норр, ну как я мог дойти до реки в латах, шлеме, да еще с очень тяжелым щитом по страшной жаре? Оставил себе только кольчугу и меч, даже боевые сапоги наполовину из стали поменял на те, что носят зверолюды, пусть и с очень сильным отвращением. В раскаленной степи шагать с лишними ста пундами на плечах? – тут я называю местную величину веса, примерно в половину килограмма. – Это чистой воды самоубийство. Ведь я вообще не знал, сколько дней или недель мне придется куда-то идти. Два полных меха с водой, мешок с мясом козлов, еще кое-какие тяжелые трофеи, меч, кольчуга, я и так ту же сотню пундов нес на плечах. Остальное пришлось оставить.

Все правдоподобно у меня звучит, хорошо все же продумано давно.

– А остальное где оставили? – не сдается норр.

– Закопал недалеко от кургана, сильно торопясь, – есть и такой ответ у меня.

Да, сильно торопился, не смог хорошо замаскировать, те же зверолюды нашли тайник, когда обыскивали все вокруг после смерти посыльных. Объяснений у меня много на самом деле, куда пропали мои придуманные земные доспехи.

Ну, про кольчугу и меч норр не стал спрашивать, хотя и тут у меня достойное объяснение есть.

Что продал в Датуме, когда понял, что с ними меня в строй не пустят, не положено в имперской армии хоть что-то свое из оружия иметь, кроме коротких кинжалов.

И деньги были нужны позарез на первое время, понятно, что на битву с бароном Мазарини я с собой кошели не брал, все оставил слугам в лагере.

Рассказав вкратце приукрашенную историю своего появления в мире Хурума, я попросил хозяина отложить мой рассказ о столкновении с бандой беглых стражников до самого обеда, заодно намекнув, что горло у меня уже изрядно пересохло.

Необходимо произвести благоприятное впечатление на его супругу и обоих дочерей, сыновья у норра служат где-то в имперской армии, насколько я знаю. Обычное здесь дело, пока жив хозяин замка с владением, сыновья отправляются поучиться командовать людьми в лучшей армии окрестных земель, чтобы возмужать и набить руку в управлении той же когортой или манипулой. Ну и личные связи какие-то наработать с дворянами могущественной Империи, которой тоже позарез нужны командиры начального звена без особых дворянских амбиций.