Первый братан с силой недюжинной отталкивает вилами мое провоцирующее его копье, и я тут же сигналю слуге:

– Ветрил! Видишь, что на меня напали с вилами! Ударили по копью! При исполнении обязанностей защитника закона!

Тот сразу подтверждает, вилы снова сбивают в сторону с той же недюжинной силой мое уже вернувшееся оружие, только силы и у меня самого с избытком имеется. Копье делает красивый переворот, а пятка копья тут же стукает средневекового хулигана по лбу, после чего он теряет сознание.

– Ваша милость! Этот уже здесь, – истошно кричит слуга, когда обежавший лошадь второй братан с ходу бросается на него и отвешивает пару новых лещей по многострадальной голове.

Бьет прямо по-зверски, со всего могучего замаха, я бы легко от обоих ударов уклонился, а вот растерявшийся Ветрил принимает все на свою бедовую голову.

После чего слуга падает навзничь, брательник с кровожадным видом наклоняется над ним и тут же валится следом на тело слуги, когда копье снова разворачивается и хлопает его по затылку.

– Теперь ты! Будешь нападать на воина в отставке? Или сбережешь свои деньги? – это я уже организатору погони и мужу сладколюбивой бабы.

Нападать, конечно, тот сам не собирается, запал погони прошел, а могучие братья поддержки наглухо выбиты из схватки.

– Этот! – показывает он на вылезающего из-под тела брательника Ветрила. – Он на жену мою напал! Снасильничать хотел!

– А мне кажется, что она сама его за уд схватила, да в себя насильно засунула! Так мне Ветрил сказал, и я ему верю! – усмехаюсь я в ответ. – Мое мнение тут самое главное – не забывай об этом, простой мужик!

– Ничего, она все расскажет, как он заволок ее на сеновал! – не уступает целый хозяин постоялого двора.

Понятно, что теперь все расскажет и даже с удовольствием покажет подлая баба, но она пока далеко от нас.

– Ага, и еще расскажет, как она молчала все время и только стонала от удовольствия. Это же не она на помощь позвала, а ты сам их выследил за изменой! – безжалостно издеваюсь я над нежными чувствами хозяина постоялого двора.

Тот на лицо сразу темнеет от прилившей крови, но сдаваться в перепалке не намерен.

Впрочем, ему за нападение братьев на воина хорошо заплатить придется, пусть он и не догадывается еще про этот сильно дорогой для него момент. Так что пусть побольше кричит и ругается, только вгоняется себя в большие долги.

– Ничего, ничего! Там разберутся! – кивает он куда-то себе за спину, намекая, что у себя дома судья или чиновник какой знакомый будут к нему гораздо более благосклонны, чем новый хозяин его бывшего работника.

Это он правильно понимает, там он не последний человек, а целый хозяин постоялого двора, известная всем в округе личность. Только и у меня теперь руки полностью развязаны в отношении его братанов.

– До этого там, которое у тебя за спиной, еще добраться нужно! – сурово тыкаю я его в действительность. – А здесь имеется явное нападение с вилами на заслуженного воина Империи в отставке! Который охраняет закон и порядок! Это уже серьезный проступок! За это каторга ему обеспечена!

И я пихаю ногой крепко вырубленного первого брата.

– И эти вилы пойдут, как доказательство! – я поднимаю их и складываю на повозке.

– Ветрил! Вяжи его по рукам, – командую парню, но тот вообще не готов активно мне помогать, только стоит шатается, как контуженный.

Похоже, что суровое сотрясение второй брательник ему обеспечил уже с гарантией.

– Давай на повозку, раз пострадал так жестоко от рук второго разбойника, – выношу я обоснованный приговор.

Я сам выдергиваю веревку из-под сена и нагнувшись, быстро опытными руками вяжу руки первого братца сзади.