– Это выпить можно в последний раз! А глупость человеческая последней не бывает, это не пиво, быстро из организма не выводится, – мудро рассудил Иван.

– Ну все, разведал, – опять со спины подскочил парень, – давайте живее двигайте за мной.

Они обошли всех народных контролеров, поднялись на второй этаж и попали в светлую прихожую, в которой в мягких кожаных креслах ожидали приема несколько посетителей. Одно кресло оказалось свободно, и Иван поспешил в него упасть. Здесь было как-то излишне тихо, как перед кабинетом зубного врача, и Иван решил воспользоваться тишиной и подремать. Лика присела рядом с ним и задрожала.

– А вдруг он скажет мне что-то такое, к чему я не готова или чего не хочу слышать?

– Ну и не ходи!

Иван устроился поудобнее, положил под голову куртку и закрыл глаза. Лика сосредоточенно формулировала вопросы: «Как лучше спросить: „Стану ли я звездой?“ Или нет, лучше по-другому: „Я хочу быть знаменитой, богатой, прославленной…“ Нет, лучше так: „Добьюсь ли я того, о чем мечтаю?“ Или: „Что ждет меня в будущем?“ Вот это именно та формулировка! И вопрос прозвучал, и лишнего ничего не сказала. Он же сам все знает и всю жизнь человека насквозь видит. А может, ей лучше просто молчать? Пусть сам обо всем догадается!»

Дверь отворилась, но из нее выглянул не китаец, а высокий седовласый мужчина благородного вида с бородкой, он взглянул на Лику, на спящего в кресле Ивана, на маму с ребенком и махнул Лике рукой, чтобы она заходила. Лика зашла тихо, смиренно, натягивая пониже к коленям короткую юбчонку. «Зря я надела ее, восточные люди не уважают женщин в коротких юбках!»

Иван хотел заснуть, да не получилось. Мешала женщина, сидящая рядом в кресле. Она выясняла отношения со своим сыном, мальчиком лет десяти.

– Никита, мы заходим сразу, после этого молодого человека! – с волевым посылом настаивала мама.

– Мама, я никуда не пойду. Ты хочешь – ты и иди! – твердил насупленный ребенок и забивался все глубже в кресло.

– Ну что за поведение, Ник?! Смотри, все люди заходят и выходят, и ни с кем ничего не случается!

– Вот и иди сама! А я буду сидеть здесь! – Никита отошел от мамы и залез на большой широкий подоконник с ногами, задернув за собой штору.

«Еще один пленник идиотизма», – подумал Иван и сделал для себя вывод, который практически претендовал на научное открытие: «Все культы личности на земле раздувают женщины!» Но вдруг эта женщина сама обратилась к Ивану за поддержкой:

– Извините, вы не могли бы сказать моему мальчику, что это большая удача – попасть к мастеру Лоу на прием. Я еле выстояла, еле прорвалась, а теперь сижу и сына упрашиваю. Он уже час упирается, мы всех вперед пропускаем.

Это была молодая интеллигентная женщина, и даже красивая, казалась вполне благополучной. Ивану было непонятно, что такая «нормальная», умная девушка здесь делает.

– А вы хотите проверить способности мальчика?

Женщина огляделась по сторонам и подвинулась к Ивану поближе.

– Да нет, наоборот, я хочу освободить его от его же способностей! Я врач и знаю, как это может сказаться на психике ребенка! Никита, – обернулась она к сыну, – я знаю, что тебя нужно показать специалисту, ведь не с каждым ребенком такое происходит!

– Его самого нужно показать специалистам! – дразнил ее Никита.

– Простите, а если не секрет, о чем идет речь? – спросил Иван максимально доброжелательно, чтобы в голосе не слышалось и тени иронии. Женщина пододвинулась к Ивану еще ближе и зашептала:

– Понимаете, он видит сны!

– Да что вы говорите! – покачал головою Иван.

– Но эти сны потом все в точности сбываются! Такое впечатление, что он попадает в будущее! Например, крушение башен-близнецов, Ник это событие задолго предсказал. У меня и доказательство есть. – Женщина раскрыла сумочку и вытащила из нее свернутый трубочкой рисунок и показала его Ивану. На рисунке действительно были очень хорошо, грамотно построены два небоскреба, в одном из них торчал хвост самолета и во все стороны летели красные полоски взрыва. Внизу стояла дата – 20 июня.