– Я не о сеансе. Я сказала, что хочу его вернуть.

Молчание между нами затягивается.

– Это невозможно. Этого нельзя сделать.

– Ты уже один раз это сделала – или почти.

– Почти! – это слово звучит как рыдание. – Эби, прости. Не могу. Поверь, ты не первая о таком просишь. Если бы можно было… отозвать его, если бы он был при смерти… не знаю. Я бы попыталась – ради тебя. Но он умер уже несколько дней назад. Он в морге!

– Майкл мог бы его забрать. Мы бы сказали, что перевозим его в факультетскую больницу в Йеле.

Сара отчаянно мотает головой. У нее такой вид, будто я подвела ее к обрыву и приказала прыгнуть.

– Его тело обгорело. Я ничего не могу сделать. Мне жаль…

– Жалостью ты не обойдешься, Сара. В противном случае твоя дочь пойдет под суд. Джейк тоже хочет вернуть Дэна. Когда ты это сделаешь, я позволю ему отказаться от его показаний.

– Эбигейл, как ты объяснишь, что мальчик воскрес из мертвых?

– А я не буду объяснять. Просто исчезну. Уеду и заберу Дэна с собой. Справимся.

Сара отодвигается от меня. А я придвигаюсь и с силой сжимаю ее запястье.

– Жизнь моего сына за невиновность твоей дочери. Разве не так говорится в ваших правилах: «Отдать что-то за то, что получила»? Дашь мне знать, когда будешь готова.

Мне надо закончить это дело, пока оно меня не прикончило.

Что у меня есть:

– один мертвый парень, и результаты предварительной экспертизы говорят мне, что он умер, сломав шею;

– один обвинитель, утверждающий, что повлекшее за собой смерть падение было вызвано магией;

– одна обвиняемая, бывшая девушка погибшего, которая могла пожелать отомстить за то, что ее бросили;

– одно видео, на котором она якобы использует магию, хотя она ведьмой не считается;

– одна размещенная в сети фотография, на которой погибший и обвиняемая запечатлены во время полового акта. Если бы это происходило не добровольно, то могло послужить более весомым мотивом, но по одной фотографии судить невозможно.

И вот теперь Честер увеличивает этот список. Он раздобыл результат токсикологического анализа трупа.

– Вообще никаких наркотиков, – сообщает он. – И почти нет алкоголя. Что выглядит достоверно, потому что Уитмен был спортсменом и поступил в университет на стипендию. Он не стал бы рисковать этим.

– И гипотеза о пьяном падении отпадает.

– Угу.

Мы какое-то время сидим молча. Что я упускаю?

– Все сводится к утверждению Джейка Болта, что Харпер применила магию, – говорю я. – Нам надо это либо чем-то подкрепить, либо отмести.

– Дать кому-то посмотреть то видео?

– Возможно. Но есть и другие способы. Ведьмы способны определить следы сильных эмоций на предметах и местах – например, орудие убийства или место преступления. А еще они могут сказать, применялась ли магия.

– «Данные, полученные сверхъестественным путем, не могут…», – начинает цитировать Честер, но я вскидываю руку, заставляя его замолчать.

– Ага, ага. Это нельзя использовать на суде. Но можно получить улики или подсказки для проведения следствия, если ты потом подкрепишь их независимым расследованием.

Он по-прежнему смотрит на меня скептически. Значит, пора поделиться историей, которую я храню глубоко в душе. Мне нельзя позволять себе думать об этом слишком часто.

– Один мой коллега расследовал похищение. Он нашел машину, которая соответствовала описаниям свидетелей, но эксперты не обнаружили в машине никаких следов. Он доверился чутью и пригласил ведьму. Она выявила в машине недавний страх и травму. Это заставило моего коллегу не отступиться, хотя у владельца машины оказалось железное алиби. Работа ведьмы дала ему ту уверенность, которая была нужна, чтобы не сдаваться.