Детский сад в судебно-психиатрической клинике?

Зачем?

И сразу вспомнил – бывшая сотрудница говорила о «больнице Святого Патрика» на западном побережье. Должно быть, перепутала. Что делать святому Патрику в Швеции? Это же не Ирландия…

И он позвонил доктору Хёгсмеду.

Почему бы нет? Он ищет работу. Ни одна из его попыток пока результатов не принесла. Что мешает попробовать еще раз?

Телефон зазвонил в четверть девятого. Ян еще был в постели.

– Доброе утро, Ян! Патрик Хёгсмед из клиники Санкта-Патриция. Я вас не разбудил?

Голос энергичный, напористый.

– Нет-нет… ничего страшного, – сказал Ян и поморщился, настолько хрипло и вяло прозвучал его ответ. Он плохо спал, снились странные сны. Была ли во сне Алис Рами? Он не уверен… какая-то женщина была, она стояла на сцене в темной меховой шубке, а потом спустилась в огромный ящик…

Главврач вернул его к действительности:

– Хочу вам рассказать – мы в «Полянке» поговорили вчера немного после вашего ухода… то есть я и персонал школы. Очень полезный разговор. Потом я вернулся в клинику, подумал, поговорил с руководством… в общем, мы приняли решение.

– Да?

– Я хотел спросить: можете ли вы приехать? Обсудим условия… и хорошо, если бы вы приступили к работе уже в этот понедельник.

Жизнь иногда меняется мгновенно. Три дня спустя Ян вернулся в Валлу – город, которому предстоит стать его новым домом. Но с домом пока что не складывалось.

Он стоял в тесной прихожей. Квартира забита мебелью и большими картонными коробками. Трешка в одном из немногих многоквартирных домов.

– Жильцы у нас в основном пожилые. – Между штабелями коробок к нему пробралась тетушка с серебряными волосами. Такая маленькая, что Яну пришлось наклониться. – Семей с детьми почти нет… все тихо и мирно.

– Хорошо… – Он прошел в комнату.

– Четыре тысячи сто, – сказала хозяйка. – Контракт второй руки, сами понимаете. Я почти ничего не добавляю к тому, что сама плачу, так что торговаться бессмысленно… зато квартира полностью меблирована.

– О'кей.

Полностью меблирована? Мягко сказано. Скорее, замеблирована. Ян никогда не видел столько барахла в одной квартире. Стулья, шкафы и комоды стоят вдоль стен, как солдаты в строю. Больше напоминает мебельный склад, чем квартиру. В какой-то степени это и есть мебельный склад. Мебель и картонные ящики принадлежат сыну этой тетушки, а он сейчас живет в Сундсвале.

Ян открыл буфет в кухне – батарея бутылок из-под рома, коньяка, водки и разнообразных ликеров. Все пустые.

– Это не мои, – быстро оправдалась хозяйка. – Остались после предыдущего жильца.

Он закрыл дверцу буфета:

– А кладовая есть на чердаке?

– Там стоят велосипеды внуков. Значит, вы заинтересовались?

– Так… немного.

Он уже говорил с квартирным бюро – в этом месяце свободных квартир не будет, а срок ожидания контракта первой руки больше полугода. В рубрике «Сдается» в местной газете нашлось только одно объявление – эта самая сверхмеблированная квартира.

– О'кей, я согласен, – сказал он.

Поев, Ян сел на поезд в Гётеборг Взял из мастерской свой старенький «вольво», доехал до магазина ИКЕА и купил несколько картонных ящиков.

За выходные погрузил свою собственную мебель на прицеп и отвез на свалку. Ему уже тридцать, но у него почти ничего нет. Никакой собственности. И почти ничего, что ему хотелось бы сохранить, к чему бы он был привязан. Что ж… это тоже своего рода свобода – ничего не иметь.

Переехав в трехкомнатную, он распихал по углам хозяйкины коробки и картонки, что-то спрятал в гардероб, за диван и под диван. Более или менее похоже на дом.

Он захватил свой наклонный мольберт. И почти двести листов комикса о герое, которого назвал Затаившимся. Он мусолит эту серию уже пятнадцать лет, но пообещал себе – здесь, в Валле, закончит ее. Финал уже виден: Великая битва Затаившегося с его врагами – Бандой четырех.