Интересно, почему Натиэль-Наташа решила дожидаться меня вместо пребывания во дворце батюшки в окружении придворных дам? Неужели действительно переживает девчонка?

Мы поднимались из подземелья, преодолевая бессчетное количество коридоров и анфилад комнат. Из ниш выступали разного размера статуи ксаргских зверей и эльфийских воителей, пол был выложен цветной плиткой в колдовские мозаики. Сводчатые потолки – высокие в комнатах, низкие в коридорах – украшали растительные орнаменты, и порой казалось, будто идешь по музею под живой крышей.

Я почесал середину груди. Туда Авариэль поставила печать, аккурат на месте шрама от магического кинжала. Запечатывание она проводила кровью, смешав свою с моей и нанеся мне на корпус узор из алых знаков. При произнесении заклятия паутина печати распространилась по всему телу, затем сжалась в красную многоугольную фигуру размером с небольшую монету на шраме. После запечатывания я перестал ощущать айгату. За прошедшие седмицы свыкся с чувствованием энергий вокруг, и вдруг вместо полноты восприятия настала пресная реальность обычных человеческих ощущений. Будто часть тела ампутировали.

Пока заново привыкал к новому старому существованию без способностей ловца духов, полуголым сидел в кресле в кабинете. Неподвижно, прислушиваясь к забытым ощущениям. Смуглянка посоветовала одеться к ее возвращению, да время пролетело незаметно, и застала она меня дремлющим в одних штанах за письменным столом.

Запечатывание подействовало на меня изматывающе, в отличие от бодрой Авариэль. Она постоянно шутила и загадочно ухмылялась, не проявляя признаков усталости и нарушая основной закон магии – наличие отката у проведшего магическое действо мага. С приходом Смуглянки я потащился в спальню одеваться, потом мы с ней выбирали оружие в оружейке. Ей лучше знать, какое из смертоносных орудий здесь острее.

Спустя полчаса я шагал за эльфийкой, увешанный разнообразными клинками, точно новогодняя елка украшениями. Оделся я, кстати, в теплый, подбитый рысьим мехом кожаный плащ с капюшоном. Под ним уместилась перевязь с метательными ножами, изготовленная имперцами для оперативников тайной канцелярии. На сталь наложены чары ветра, с помощью простенького ритуала родства хозяина и оружия – помазал кровью лезвие каждого и прошептал связующее заклинание, повторяя за Смуглянкой, – направляющего нож в выбранную метателем цель. Плюс уже эльфы постарались, зачаровав клинки на остроту.

Ножи мне понравились, однако куда больше по душе пришлась пара длинных кинжалов для совсем уж ближнего боя, засунутых мною за широкий поясной ремень. Заточенные с одной стороны, слегка изогнутые наподобие когтей, они и назывались Когтями Демонической Кошки.

Выковали их эльфийские мастера специально для бойцов дома Лунного Клейма, о чем свидетельствовало клеймо на голубоватой стали – три луны в треугольнике, под ним – скрещенные копии этих самых кинжалов. Оружие, по утверждению Смуглянки, качественное и надежное. Когти дарятся на совершеннолетие Клейменым, избравшим стезю шпионов и убийц, популярнейшую среди молодежи за последние эдак семь тысячелетий.

Кроме отличных качеств, присущих всему без исключения колюще-режущему, создаваемому длинноухими кузнецами, – прочного металла, отсутствия необходимости заточки, остроты лезвий, – кошачьи коготки несут на себе проклятие Неостановимой Крови. Маленького пореза достаточно для отправки противника экспрессом на тот свет. На вопрос, что делать при случайном порезе, Смуглянка ответила: «Просить богов простить совершенные грехи». На следующий мой вопрос: «И поможет?» – она сказала, мол, душу спасать в тот момент уместнее, ибо нанесенные кинжалами раны не затягиваются. Помогут только целители, наделенные божественной Силой, проще говоря, святые.