Там снаружи счет, наверное, шел на минуты, если не на секунды – может войти медсестра, может не выдержать нагрузки мозг.

В его руках амулет – Колесо Вечности. Сейчас он подбросит его в воздух, и образуется куб с шестью гранями. Каждая грань – Выбор. Один-единственный шанс все изменить. В какую сторону без чужого вмешательства решает судьба и тот, кто созерцает полет.

Три, два, один – медальон в пальцах накалился. И тогда Санара подкинул его.

– Смотри на Куб, поняла?! Смотри не отводи взгляд.

Взлетел, увеличиваясь в размерах, в воздух светящийся предмет. Изменился геометрически, сверкнул вершинами, оброс сложными символами.

– Какой?! – проорал Аид. – Это твой шанс, Леа. Выбирай, куда ты хочешь попасть!

У нее в запасе пара секунд; с него уже сошло семь потов. Более он может никогда не повторить эту процедуру, заклятие Выбора сложно, оно поддается активации раз в дюжину лет. Способно убить или положить к ногам мир.

– Выбирай! – проорал снова, когда Куб достиг вершины полета, а после начал снижение.

И выдохнул, как школьник, чью сестру только что вытащили из пожара живой. Леа сделала свой выбор, он видел это по ее глазам.

– Что вы делаете? Отойдите! Вы ее убиваете!

Его оттаскивали от кровати чьи-то руки, кажется, двух медсестер и врача.

«Уходите! Немедленно покиньте палату!»

Пациентке что-то кололи; орал дурниной прибор, измеряющий давление и пульс. Вращалась под потолком красным сигнальная, оповещающая о тревожных показателях, лампа.

Аид уходил выдохшийся, уверенный, что снаружи ему придется посидеть под дождем минуту-другую на мраморных ступенях больничного крыльца.

Мир Уровней.

Часом позже он набрал Начальника. Долго добирался до замка, после через Портал на Уровни, дальше на авто…

Помыться не успел, больше и не желал, знал, что ополоснется в душе перед сном, после в постель.

– Вечер добрый.

Ему ответили после первого же гудка.

– Посмотри карту Судьбы Аддара, – попросил глухо и без предисловий. Знал, что Дрейк ради этого отвлечется от чего угодно, от любой важности дел. Приготовился ждать.

Плыли одна за другой сложные мысли – куда приведет ее Выбор? Не напортачил ли он, предоставив его ей? А что, если к тому же исходу?

– Чисто, – ответили в трубке. – Войны нет. Книги останутся непрочитанными еще, по крайней мере, ближайшие три сотни лет.

Санара выдохнул. Значит, Леа избрала что-то иное. Никому не узнать, что именно.

– Что ты с ней сделал? Уговорил?

Тишина. Горечь, присутствующую в эмоциях и на языке, Аиду удалось скрыть.

– Деактивировал.

Ответил. И положил трубку.

(Miriam Stockley – Adiemus)

Я была морем.

Волнующимся сверху, тяжелым и холодным у дна. Спокойным, отстраненным, спящим и в то же время бодрым; во мне плавали рыбы и колыхались водоросли. Я была каждой разбивающейся о камни брызгой, подвижной, сползающей со скал каплей, несущейся вперед волной, живущим лишь долю секунды и лопающимся через мгновенье пенным пузырьком.

Я была ветром. И для меня не существовало ни преград, ни расстояний, ни верха, ни низа – лишь свобода, скорость и полная невесомость. Я путалась в облаках, умывалась соленой влагой, исследовала пещеры, изгибы и формы булыжников, гладила прозрачными руками травы, баловалась непредсказуемостью и вседозволенностью.

Я была землей. Фундаментом всего – недвижимым и нерушимым, извечным в своей стабильности. Это по мне перекатывались песчинки, это в меня прорастали корни, это в моих глубинах формировались залежи кристаллов.

Я была всем: солнечным светом, бликами на гребнях волн, парящими вдалеке птицами, шумом прибоя, гранитным берегом позади. Днем, временем, этим островом…