Когда Аня и Нестор вернулись к деревне, застали жуткую картину: все местные жители образовали хоровод и бегали вокруг церкви, крепко держась за руки. Всем этим балаганом руководил Хитромор, приговаривая: «Быстрее, еще быстрее!», и заливался от смеха, когда кто-то падал и тянул за собой соседей по хороводу. Но никто не прекращал этот безумный бег, упавшие ползли, лишь бы не остановиться.

– Ты что творишь! – рявкнул Нестор, сходу толкая брата. – А ну живо прекрати это! Ну! Чего стоишь, сними чары!

– Что-то мне не хочется.

– А сократить изгнание хочется? Как думаешь, что скажет отец…

– Отец! – Хитромор картинно закатил глаза. – Вот поэтому я и хотел скинуть его с пьедестала. Чуть что – отец, отец, великий всеотец… другие найди аргументы, этот еще тридцать лет назад надоел.

Но чары он все равно снял. Жители деревни остановились и расцепили руки, глядя друг на друга с недоумением. Никто из них не помнил, по какой причине все вдруг собрались на пригорке и пустились в безумный хоровод. И только сбитые в кровь ноги будут напоминать о случившемся. Еще одна деревенская легенда в копилку.

Аня поймала взгляд отца Игоря и неожиданно почувствовала себя виноватой.

– Нам пора, – напомнила она братьям.

Они загрузились в катер, перед отправкой Нестор коротко рассказал о разговоре с обдерихой и передал Ане записи Николая, найденные в сарае. На обратной дороге поднялся сильный встречный ветер, а потом и вовсе полил дождь. Прятаться было некуда, путешествие получилось малоприятным из-за промокшей насквозь одежды. Одно хорошо – Хитромор всю дорогу хмуро молчал, и у Ани было время обдумать будущие действия, да и вообще… понять, как быть.

Во-первых, не мешало бы узнать, куда обращался Николай Лаптев за помощью. Участковый его высмеивал и всерьез не воспринимал, но Николай явно нашел кого-то еще, его записи это доказывают. Они не фальшивка, все настоящее, включая способ призвать лесную деву. Раньше люди часто так делали: заключали сделки с лесными жителями в обмен на что-то. Это могла быть сущая ерунда по человеческим меркам: волос или ноготь, срезанный в полнолуние; а мог быть и первенец, к примеру. Аня постоянно разыскивала детей и точно знала: украденных вернуть можно, но тех, на кого по глупости заключили сделку – нет. К соглашениям творения Древобога относились крайне серьезно.

Итак, возможно, Николай Лаптев встречался с погибшей лесной девой не впервые. Может, у них как раз была сделка? И кто-то их выследил, например. И убил. Информации пока слишком мало, чтобы сказать точно.

– Ты поедешь с нами к Ирине? – поинтересовалась Аня у Нестора, когда они выбрались на парковку частной пристани.

– Не сегодня. У меня другие дела.

– В любом случае…

– Эй, как там тебя… – встрял Хитромор, – …Маня? Не хочешь предложить мне свою накидку? Если ты не заметила, дождь поливает, у меня намокли волосы. Еще немного, и я начну мерзнуть!

– Открой ему машину, – буркнул Нестор.

Аня нажала на кнопку, внедорожник послушно мигнул фарами. Хитромор фыркнул недовольно, но в машину забрался, напоследок громко хлопнув дверью. Как подросток, честное слово.

– Он думает, что все люди обязаны ему прислуживать и поклоняться. И этот миф тебе придется развеять.

– Как раз это я сделаю с удовольствием, – заверила Аня.

– Да, и еще кое-что: погибшая лесная дева, Мальфрида… она была невестой одного из наших старших братьев. Ночью мне показалось, что Хитромор что-то о ней знает. Он странно смотрел на ее тело. Проверь это.

– Знает о чем? О ее прошлом?

– Скорее о настоящем. Хитромору уже приходилось уводить чужих невест, тут может быть похожая история.