Двадцать лет спустя Мэрилин поделилась некоторыми подробностями:

«В первый год пребывания в Эмерсоновской школе у меня было всего два синих костюмчика, доставшихся мне ещё из приюта для сирот. Тетя Ана расширила их, но всё равно они мне не годились».

Норме Джин было трудно заводить друзей.

«Она была аккуратной, но бесцветной. Ещё она была немного робкой и замкнутой, не было новых друзей», – вспоминал одноклассник Рон Андервуд. Мариэн Лосмэн (позднее Зейч) сказала: «Она, пожалуй, всегда была одна».

После того как Норме Джин исполнилось тринадцать лет, у неё стало ещё больше проблем с поддержанием связей с женщинами.

1 июня 1939 года Грейс привезла её в Сан-Франциско, где в психиатрической клинике находилась её мать. Но во время ланча Глэдис, мать Нормы, не произнесла ни слова.

Лишь на прощание мать бросила одну фразу:

«У тебя всегда были такие маленькие симпатичные ступни».

Жизнь с тётей Аной была нерадостной, а отношения с окружающими не складывались. Но с Аной Лоуэр хотя бы было безопасно. Девочка нашла у неё дом, но не семью.

Когда весной 1939-го года Норма Джин пошла в восьмой класс Эмерсоновской школы, её социальная жизнь оживилась.

В период с лета до осени 1939-го года Норма Джин претерпела настоящую метаморфозу: она выросла до 165 сантиметров, а её женские формы – грудь – стали более заметными. Она начала носить мужскую одежду и вызвала сенсацию в классе, когда надела брюки и вывернутый наизнанку жакет. Её дважды отсылали домой, чтобы она переоделась, но безрезультатно.

«Вдруг всё началось заново», – так она потом вспоминала об этом периоде.

Даже девушки стали обращать на неё внимание.

Норма предпочитала ходить в школу пешком, окружённая несколькими ребятами, которые спорили, кому нести её учебники и пакет с едой. То же самое происходило днём, после уроков.

«Физически она развилась быстрее, чем большинство из нас, и не стеснялась подчёркивать свою фигуру», – рассказывала Глэдис Филлипс.

Её тело просвечивалось сквозь свитер, а на губах всегда была ярко-красная помада. Казалось, что детские мечты о внимании окружающих частично становились явью. Норма не ленилась вставать рано утром и тратила много времени на макияж.

Грейс, её опекунша, учила её краситься и подчёркивала, что она может преобразить себя, изменив внешность. В Лос-Анджелесе можно было купить самую дорогую косметику, и Норма Джин воспользовалась этим, чтобы стать привлекательной. Она хотела использовать только это своё новое обретение – внешность, потому что никто не считался с её мнением и чувствами.

В 1939 году, когда она демонстрировала чувственность, это не означало сексуальной доступности, хотя некоторые считали её «несколько вызывающей». Но в этом не было обещания или угрозы, она владела ситуацией.

В те времена тема секса в средней школе не была столь распространённым явлением, как позднее. Противозачаточные таблетки ещё не были изобретены, а средства контрацепции для мужчин и женщин были труднодоступны. Боязнь венерических заболеваний была связана с несовершенством антибиотиков.

Воображение подростков могли разжечь развешанные киноплакаты.

Глэдис Филлипс и другие одноклассники Нормы вспоминают, что в школе ходили слухи об «испорченных» девушках и «разнузданных» юношах, но никогда эти сплетни не касались самой Нормы Джин.

Иными словами, зимой 1939–1940 годов ожидания Грейс стали оправдываться. Норма Джин начала становиться звездой средней школы имени Эмерсона. Она пыталась привлечь к себе внимание, чтобы её заметили, ведь дома этого не происходило. Норма Джин отчаянно желала, чтобы ею восхищались, но дом не мог удовлетворить эти потребности. Поэтому она начала искать признания в школе.