Мы переглянулись и хором озвучили догадку:

– Магистр Болек!

– То-то они все перешептываются да перемигиваются. И нас он невзлюбил по ее навету, – поджала губы Вилария. – Ничего, мы эту преступную парочку выведем на чистую воду. Главное, теперь знаем, где копать.

– Или закопать, – подсказала я. – Да, хорошо бы Ханку прижать, чтобы она больше не вредничала и не мешала. Особенно в лабиринте. А то сделает какую-нибудь пакость, и мы проиграем.

– И Болек хорош! – не могла успокоиться Вилка. – Вот если бы он просто Ханке помогал, я бы даже не переживала. Но он же ко мне постоянно придирается, подчеркивает, что студентам без магии здесь не место. Вот что обидно!

Я была согласна с подругой. Вилка зубрила рецептуры, готовилась к занятиям, а магистр Болек лишь ругал ее, зато за Ханку все опыты делал сам.

– Ладно, девочки, ложимся спать, а то завтра у нас практикум у вредного Болека, мне нельзя ошибиться, – сонно произнесла Вилка. – После занятий разработаем план мести…

«Девочки», горгулья со змеелисицей, зевнули, устроились поудобнее и вскоре вместе с Виларией мирно засопели. Ко мне же сон не шел. Грезы о ректоре и нашем поцелуе не отпускали до самого утра. И пусть мой забег возле ректорского коттеджа выглядел глупо, зато я убедилась, что Амадор по-прежнему испытывает ко мне чувства. А значит, не все потеряно. Может, и впрямь уговорить папеньку разорвать помолвку? Тогда Амадор сделает предложение адептке Комарек без вмешательства семьи и магического шара. И это будет значить одно – он действует по зову сердца, а не по условиям брачного договора.

Вот помянешь папеньку в ночи, он и появится. Увы, не во сне, а наяву. Хорошо, что не прямо сейчас, а через несколько дней.

А ведь утро начиналось неплохо. Амадор на лекции страдал, отчего путался в показаниях, то есть в терминах, злился, по аудитории летали книги, и даже пару артефактов разбил. Студенты вжимались в стулья, пригибали головы и старались не высовываться. Ректор же косился на меня. А что я? Делала вид, что читаю учебник. На Амадора старалась не смотреть, отчего он злился еще больше. А как он хотел? Сперва сообщил, что расстаемся, пока не решит проблемы с помолвкой, но сам с поцелуями пристает. А я ведь не железная. Раз дал слово, надо держать! Да и мне не до чувств. После первой пары секретарь передал телефонограмму от тетушки Лижбет, в которой она просила срочно прибыть в Ликарнию. Это могло значить только одно – случилось что-то из ряда вон выходящее. Пришлось после занятий просить Матюшу доставить меня в гостиную к тетушке.

Старушка расположилась на диване в ворохе подушек и прикладывалась к целебной настойке.

– Элиска! Наконец-то! – обрадовалась тетя Лижбет, указала нам на кресла, а сама трагическим голосом произнесла: – Случился наш самый большой кошмар! Он приезжает!

– Кто? Кредитор? – ахнула я. – Вы разве не расплатились за дом?

– Давно расплатилась, – отмахнулась тетя. – Адам приезжает! Твой папаша. А перед этим он заедет в пансион благородных магесс.

– А там Валежка, – пробормотала я в ужасе и на всякий случай уточнила: – Вы уверены?

– Письмо от твоего папеньки и срочная телефонограмма от сестрицы на столе!

Тетя взмахнула рукой в сторону стола, где лежали истерзанные и, вероятно, неоднократно перечитанные письма.

Пробежав глазами коротенькое сообщение папеньки, в котором он в категоричной форме сообщал о визите, и письмо Валежки, в котором сквозила паника, я подтвердила:

– Кошмар!

– Совершенно с тобой согласна, – закивала родственница, тряхнув ярко-рыжими кудрями. – Я еще с выбором жениха не определилась, у меня каждый день отбор идет. Да и омолаживающие настойки, как назло, начали действовать. И вот на днях закрасила седину. Ну как я покажусь Адаму в таком виде?