Непонятное молчание прерывает секретарь, зайдя в кабинет после стука и мрачного «войдите» от начальства.

– Алексей Иванович, это оставшиеся личные дела, куда положить? – слегка приподнимает стопку папок в руках.

– Сюда, – Алексей кивком указывает на стол перед собой.

Хмурится, когда документы оказывается перед ним и тут же переворачивает несколько папок, лежащих другой стороной, выравнивает стопку. Меня вдруг пронзает сильнейшим чувством дежавю, и я не могу не улыбнуться.

– Что? – мужчина смотрит на меня, сведя брови. – Всё должно быть…

– Систематизировано, – договариваем мы с ним хором.

– Да, – он смотрит на меня непонятным взглядом. – Не ожидал, что вы это скажете.

Прикусываю щёку изнутри. Ну надо же.

– Итак, Мария Вячеславовна, – начинает говорить Алексей, – я позвал вас сегодня, потому что, как вы помните, в пятницу было общее собрание, на которое вы не явились.

Опять считаю про себя, на этот раз до десяти.

Мужчина, видимо, ждёт, что я буду возражать или оправдываться. Может, моё молчание и сбивает его с толку, но он этого не показывает и после паузы продолжает:

– А мне, как я вам уже говорил, важно, чтобы все сотрудники понимали, в каком направлении должна работать компания, чтобы повысить свою эффективность.

Дальше идёт какая-то ерунда, которая не имеет никакого отношения к моей работе. Я, в конце концов, айтишник, с клиентами не пересекаюсь, зачем мне непонятные софт скиллы? Код это написать не поможет. Поэтому я даже не вслушиваюсь толком в слова начальства, пока меня не вырывают из собственных мыслей словами:

– Надеюсь, пока вам всё ясно?

Это ещё что? Он меня сейчас завуалированно дурой обозвал?

– С пониманием человеческой речи у меня проблем нет, – говорю холодно.

– Вот как, – Алексей говорит таким же ледяным тоном. – А с чем есть?

– На работе – ни с чем, – отвечаю сквозь зубы.

Он встаёт и подходит к стопке документов с другой стороны стола. Перебирает папки, пока не выбирает одну из них. Открывает, и на его челюстях сжимаются желваки. Что он там увидел, спрашивается?

– Мария Вячеславовна… Кравцова? – смотрит на меня зло.

– Да, это я. Приятно познакомиться, – киваю ему.

Алексей опять утыкается в папку, и брови его ползут вверх.

– Вы закончили… – он называет известный технический вуз с отличной репутацией.

– А что вас удивляет? – поднимаю брови. – Вы ведь в курсе, в каком отделе я работаю. Полагаете, меня взяли туда в качестве украшения коллектива?

Судя по его лицу, именно так он и полагал. Во мне начинает медленно просыпаться бешенство. Я столько работала и создавала себе репутацию здесь не для того, чтобы теперь надо мной издевался этот… бывший козёл! Пусть он какой угодно гений аналитики!

Но тут Алексей перелистывает страницу и произносит:

– Семейное положение…

Меня словно окатывает ледяным душем.

Мужчина внезапно замирает, уставившись в документ. Я вдруг замечаю, что его пальцы так судорожно сжимают бумагу, что, кажется, сейчас порвут её. Меня и саму начинает колотить нервной дрожью, которую с трудом получается сдержать. Знаю, в личном деле указано: не замужем, есть ребёнок. Но ни пола, ни возраста там не прописано. И я очень надеюсь, что Алексею не придёт в голову выспрашивать подробности.

Потому что если он начнёт это делать… Меня вдруг охватывает дикое желание сказать ему. Сказать так, чтобы ударить побольнее тем фактом, что его сыну, прекрасному, замечательному, умному мальчику, уже шесть, а он с ним незнаком. Подавляю эмоциональный порыв. С чего я взяла, что для Алексея ребёнок – это ценность? Может, у него, как в каком-то старом фильме, «двое в Пензе, один на Камчатке».