– Простите, дамы, но лучше моей Вилочки никого нет, – с виноватой улыбкой развел я руками.

– Вот такие у нас хищницы работают, Серега, – раздался из-за спин ловушек (высокие, блин, загораживают поле зрения) красивый мужской тенор с подчеркнуто-«ябедническими» интонациями. – А мне с ними на гастроли ездить!

«А ведь ловушка-мужчина может «ловить» не только женщин» – немного царапнулась непрошенная мысль, когда я пожимал руку одетому в спортивный костюм красивому мужику лет двадцати с квадратной челюстью, точеным носом и шевелюрой каштановых волос.

Ничего такого – не маленький, и каждому своё, но нужно будет поговорить со старшими товарищами на тему «почему сбежавший от кровавого режима гомосексуалист, конечно, добавит легитимности «легенде», но на дальней дистанции превратится в мощный «кейс» против нас». Впрочем, с гомосексуализмом в эти времени и у загнивающих не так уж все хорошо. Неужели в США (а куда еще убегать? В Европу, где с агентурой еще лучше, чем в Израиле?) не найдется важных одиноких теток?

– Игорь, – представился он.

– Сочувствую вам от всей души, – с улыбкой подыграл я. – Ни один мужчина планеты не должен подвергаться таким суровым испытаниям.

Наконец-то получилось осмотреть помещение – стандартная «комната» бомбоубежища. Вдоль стен – двухъярусные койки, тут и там – ящики и металлические шкафы.

Цель нашего прибытия сюда – познакомиться с будущими «предателями», потому что с завтрашнего дня, на базе все того же отданного под мои музыкальные проекты здания, стартует работа над «Аббой».

– Товарищи, – в горле встал ком. – Я буду из телевизора орать на весь мир о том, какие вы подлые твари и…

Голос дал петуха, настроение полетело в помойку. Жалкий. Это вот они тебя жалеть должны, Сережа?

– По*уй! – сморгнув выступившие слезы, оборвал я сам себя. – Работа такая.

– Правильно! – хлопнул по плечу Игорь.

– Все хорошо, Сережа, – мягко улыбнулась Аня.

– С такого трамплина мы высоко взлетим, – улыбнулась и Света. – Прямо туда, где панические вопли обиженного малолетки вызывают только презрительный смех.

И презрительно заржала. Понял вас, ребята. Спасибо.

Из секретного поселка мы отправились в Кремлевскую больницу, проведать маму – семья приходила к ней днем, а занятый сын не смог, поэтому нужно компенсировать. Да и хочется – соскучился!

– Привет! – обнял лежащую в той же палате, одетую в халатик маму. – Извини, работа.

– Трудоголик мой! – не обидевшаяся родительница чмокнула в щечку сначала меня, потом Виталину.

– Как дела-то? – опустившись на стул рядом с кроватью, спросил я.

– Скучно, – поморщилась мама. – Токсикоз прошел, но меня все равно теперь до самого конца не выпишут, – пригорюнилась, хитро стрельнув в меня глазками – мол, спроси.

Спросил:

– Почему?

– Потому что экспериментальный секретный аппарат в НИИ инструментов и оборудования показал, что здесь, – с характерной для беременных дам полной любви улыбкой к еще не появившимся на свет человечкам она положила руку на животик. – Бьется три сердечка.

– Охренеть! – восхитился я. – Точно придется еще одну квартиру захватывать!

Вселенная не мелочится!

– Скорее всего – мальчики, – добавила новостей мама.

– Поздравляю! – Виталина расцеловала родительницу в щечки.

– Одного отдадим в спорт, второго – в науку, третьего – в политику, – распределил я будущие семейные активы.

– Куда захотят, туда и пойдут! – одернула меня мама.

– Само собой! – иронично покивал я.

Настроение прямо поднялось, потому что про УЗИ в «инфобомбе» тоже было. Значит – старшие товарищи продолжают работать! Значит, доверие к куче зловещих предсказаний и пожеланиям кое-кого ликвидировать тоже будет иметь место быть – в определенных рамках, разумеется. Кто тут молодец? Сережа молодец!