Олимпийскую деревню немцы отгрохали по этим временам прикольную: нашему взгляду предстали окруженные панельными многоэтажками одноэтажные бетонные домики с неправильной формы, напоминающими запчасти конструктора, декоративными элементами на крышах. Сами мелкие домики разбиты на сектора, и, в зависимости от страны-участницы, тематически украшены: для Японии, например, выбрали поднимающееся из-за гор солнце. Ух, народу сколько!

Нам с товарищами в маленьких домиках жить не придется – с точки зрения безопасности они совершенно никчемны, поэтому заселились в многоэтажку. Не Конноллистрассе, 31, где в моей реальности и начался теракт, а в соседний – в тридцать первом живут капиталисты, а сюда сгрузили СССР и кусочек соцблока. Хорошо, когда вокруг свои! В фойе, перед лифтами, случилось страшное:

– Херр охранник, я не могу пропустить вас с оружием! – заявлял Михаилу Сергеевичу полицай с очень важными погонами.

– Херр полицейский, а я не могу его вам сдать – у меня инструкции, – парировал тот на чистейшем немецком.

Забавно, что по пути к оружию никто не придрался.

Проблему решил наш посол – Валентин Михайлович Фалин, сорокашестилетний худой мужик со стильно подчеркивающим залысину пробором в темных волосах. Он поговорил с полицейскими, потом поговорил со спешно вызванными фрицами в штатском, и «Девятке» разрешили сохранить оружие. Разговаривать Валентин Михайлович умеет хорошо, спичрайтером Хрущева до дипломатической карьеры работал. Везде бардак, блин – нужели на этапе обсуждения поездки такой важный вопрос не обсудили? Спросим посла.

– Попробовали просто – а вдруг получится? – ответил он тоном, которым педагоги обсуждают детские шалости. – Капиталисты, Сережа, у них игровой, так сказать, менталитет: везде ищут как обмануть или прогнуть. Обижаться на это нельзя – «онли бизнес».

– Если нигер позволил себя нае*ать, он сам виноват, – продемонстрировал особенность менталитета наглядно Фанки Фанк.

По номерам расселились без приключений. Обстановка вполне гостиничная: две кровати, стол со стульями, пара тумбочек и общий шкаф. Туалет и душ имеются, но это не у всех так – некоторым товарищам придется ходить в удобства общего пользования. Вид из окна отличный – седьмой этаж, вся окутанная суетой «деревня» видна. А еще в номере не оказалось телевизора. Непорядок – я не зажрался, но какого хрена немецкая рачительность выбрала в качестве цели именно меня? Мне телек нужен не только и не столько для досуга – каким вообще образом ФРГшное телевидение 72-го года может меня развлечь?! – а чтобы отслеживать обстановку, мне в «Комсомолку» большой отчет о поездке писать, и там на одних перечислениях спортивных событий не выедешь – спорта и так везде будет как грязи.

Товарищ посол напомнил мне о важности соблюдения расписания, я ответил ему заверениями в собственной надежности, и Валентин Михайлович временно нас покинул. Пора начинать легкое угнетение «неправильных» немцев – один из них сидит в коридоре, за украшенным вазой с цветочком столиком, обозначен табличкой «помощь»: к нему нам и рекомендовали обращаться в случае проблем. Но сначала нужно установить, системная ли у нас проблема или персонально меня щемят, по заданию ЦРУ. Шутка.

Пройдясь по этажу, выявил массовый масштаб диверсии – телеков ни у кого из наших, включая Джима и Тайрона, не нашлось. Понятно.

– Херр Вебер, у нас проблема, – заявил я «помощнику». – Спортсмены и участники делегации лишены окна в большой мир.

– Окна? – не понял тот. – Окна в каждом номере совершенно исправны.

– Я имел ввиду телевизоры, херр Вебер, – пояснил я. – Мы, граждане Советского Союза, считаем, что каждый человек имеет право на получение информации о происходящих в мире событиях – это служит инструментом воспитания политической сознательности. Я понимаю, что ФРГ чахнет под гнетом капитализма, поэтому прошу у вас посредничества в заключении договора о прокате телевизоров с одним из ваших производителей. Оплатить счет готов в полной мере из личных средств.