– Привет, Боб!

– Привет, Алиги!

– Здравствуйте, – пролепетал я, когда ко мне обернулись задорные блестящие глаза.

– И тебе привет.

– Знакомьтесь, это вот Марко, хочу взять его нам в помощники.

– Марко? Морское имя! Когда-нибудь ходил в море?

– Нет, – честно признался я, – но я быстро учусь.

– Верю, – улыбнулась Алиги, а потом добавила, кивнув Бобу, – ангагинам игамана.

С этими словами она снова запрыгнула на баркас, а я повернулся к новому хозяину.

– Это означает «хороший человек» по-алеутски, – пояснил он, – Алиги всех насквозь видит.

Потом я узнал, что полное имя ее – Сунам Алиги, что означает «белая нерпа», и что семь лет назад она перебралась в Кетчикан с севера, где зима была слишком суровая и длинная, но ни Боб, ни она сама никогда не путешествовали южнее островов. Наверное, поэтому они с интересом слушали мои рассказы о Калифорнии.

Мы вышли в море. В лицо сразу ударил холодный мокрый ветер с привкусом соли и водорослей. Такой удивительно приятный и чистый запах! Казалось, его можно было пить. А еще – запах мокрых канатов и рыбы – так пах баркас Боба. Все это смешивалось в свежий коктейль местного воздуха, и я быстро пьянел, вдыхая его большими глотками.

Работа была тяжелая, но приносящая радость. Вытаскивание сетей, забор улова, расстановка сетей… веселого мало, но все-таки физический труд способен приносить удовольствие! Меня облачили в специальный рыбацкий костюм из непромокаемого комбинезона и сапог, и я старался поспеть за силачом-Бобом и маленькой проворной Алиги.

К пяти часам мы закончили и вернулись на пристань. Там мы занялись нашим уловом вплотную, и Алиги показала мне, что надо сделать с рыбой, прежде чем отправить ее охлаждаться в контейнеры, после чего ее сразу доставят в магазины.

– Сегодня мы поздно вышли, обычно мы доставляем товар к открытию. Сегодня же жители получат свежую рыбу прямо к ужину.

Так пошли дни. Еще затемно мы выходили в море, чтобы собрать улов, потом доставляли его по магазинам, а потом занимались лодкой и приготовлениями к следующему дню. Обычно, если ничего не случалось, к пяти вечера мы уже были свободны. У меня оставалось еще много времени, чтобы поболтать с рыбаками в баре, послушать их рассказы, погулять по городу с блокнотом и карандашами и порисовать в свое удовольствие. Еще я много времени проводил с семьей Боба. Его дети привязались ко мне, и я часто играл с ними, пока его жена готовила ужин. Я стал почти что членом семьи, и это радовало меня. Эти добрые гостеприимные бесхитростные люди понравились мне с первого взгляда, и я не ошибся, думая о них только хорошее.

По вечерам я читал, и книжка, купленная в Сиэтле, быстро закончилась, оставив после себя своеобразное послевкусие и полную мою веру в переселение душ, потому что Джой была словно списана с персонажа книги, которая, кстати, являлась описанием реальных событий.

Вскоре по утрам траву стал покрывать иней, и уже нельзя было мыться в моем душе, не нагревая воду. Время приближалось ко дню Благодарения, и весь городок был охвачен радостным предчувствием. На праздник к Бобу приехали его отец и мать его жены, а еще брат со всей семьей, и Алиги, у которой не было семьи, но кто был всегда самым желанным гостем в его доме. Я тоже получил приглашение, причем самое настоящее – его мне нарисовала дочурка Боба. Находясь в кругу этой дружной семьи, я невольно вспомнил свою, и впервые за свое путешествие понял, что соскучился по родителям. На следующий же день я пошел на почту и написал им длинное письмо, рассказывая о своих приключениях.

Наступил декабрь. Стало по-настоящему холодно и снежно, и совершенно понятно, что зима будет, что бы по этому поводу ни думали люди. И я начал задумываться о том, что и мне пора было перебираться на юг, подальше от холодов и снегов Аляски.