– Фэй, – сказал я, схватив ее за руку, – пожалуйста. Сядь. Не надо.

Я не знал, что сказать. «Не надо» – это было лучшее, на что я был способен. В этот момент мне вспомнилась Джой, и я почему-то был уверен, что она нашла бы подходящие слова, чтобы отговорить эту девушку от такого ужасного поступка.

Фэй, похоже, прочитала все мои чувства на моем лице. Она улыбнулась, наклонилась и поцеловала меня в щеку.

– Спасибо тебе, Марко. Это была лучшая чашка кофе в моей жизни, а я выпила миллиард чашек. Не терзайся. Лучше подумай о том, что доставил удовольствие умирающей. Пусть это скрасит твою тоску. Не надо печалиться о том, чего ты не можешь изменить. Радуйся тому, что тебе удалось сделать.

– Я просто не пущу тебя, – сказал я, сильнее сжимая руку на ее запястье.

– Боюсь, что это ничего не изменит. Так не может вечно продолжаться. Пожалуйста, отпусти меня. Я так долго мучилась. Я хочу отдохнуть. Все в порядке, правда.

Мысли лихорадочно носились в моей голове. Мне необходимо было придумать что-то такое, что удержало бы ее на земле, потому что представить какой-то иной исход я просто не мог.

– Год. Дай мне год, и я найду для тебя такое место на земле, где ты сможешь быть счастлива. Дай мне год, и я найду человека, который сделает тебя счастливой!

Она смотрела на меня сверху вниз, и в пустом ее взгляде я вдруг увидел жалость. Она покачала головой.

– Год! – не отступал я, – ну же! Каких-то двенадцать месяцев, прошу тебя. Ты так долго держалась, продержись еще чуть-чуть, и я обещаю, станет легче.

Она думала, я видел это по ее лицу. Размышляла. А о большем я не мог и мечтать. Если бы она на все сто процентов решилась распрощаться со всем, она бы уже ушла. Но оставалась эта миллионная доля процента, которая еще могла удержать ее здесь, и я схватился за этот шанс, как утопающий за соломинку.

– Жалеешь уже, что встретил меня? – спросила она.

– Нет, наоборот. Я счастлив, что встретил тебя. Если бы я тебя не встретил, твое тело уже плыло бы к морю. А так, ты живая и теплая, и очень красивая, стоишь здесь и сейчас. Так мы договорились? Всего лишь год.

Она посмотрела на дождь за окном, потом на мирно беседующих за стойкой бариста, на сидящего за угловым столиком мужчину с газетой, а потом снова на меня.

– Ты сумасшедший, – прошептала она.

– О, у меня были учителя! Ну так что?

Она обессилено опустилась на стул и закрыла лицо руками.

– Ты понимаешь, что обрекаешь меня на двенадцать месяцев страданий?

– Да.

– И тебе не жаль меня?

– Прости, но нет.

Она провела руками по своим рыжим волосам и глубоко вздохнула.

– Только год, – настаивал я.

– Хорошо, – сдалась наконец Фэй, – ровно через год. На этом же месте. В это же время. Если ты не придешь по той или иной причине, я не расстроюсь. Но ты мне должен кое-что пообещать.

– Да?

– Если ты не сможешь мне помочь, не терзайся. Если забудешь, не вспоминай. Это будет уже не важно, – она снова поцеловала меня и зашагала к выходу, – все не так уж важно, – сказала она, обернувшись на пороге, и скрылась в струях дождя.

У меня на мгновение замерло кровообращение. Потом я кое-как пришел в себя, пытаясь осознать, что же я только что такое сделал. Я придумал для себя предлог, чтобы продолжать двигаться дальше. Как молекула в броуновском движении, без вектора и цели, просто куда забросит меня судьба, потому что одна девушка может умереть, если я остановлюсь.

Я взял свои вещи и вышел под ослабевший дождь. Кажется, погода решила надо мной сжалиться.

Мне удалось найти для себя ночлег в небольшом чистом хостеле в центре, а на следующее утро я отправился бродить по городу, продолжая прерванную накануне прогулку. Наслаждаясь видами и отсутствием дождя, я думал о знаках. Нет, не о дорожных, хотя и о них тоже, но больше все-таки не о них. Я думал о знаках, которые нам преподносит жизнь. И что если следовать этим знакам, судьба может завести нас в такие места, где мы и не надеялись побывать, куда вряд ли сами дошли бы, если бы не пользовались подсказками. Главное увидеть их. Я вспоминал, какая была последняя подсказка, которую я получил? Наверняка это должно было произойти еще в Калифорнии. Наверняка мне ее должна была дать Джой, потому как больше некому.