Они по очереди хлебнули пивка, после чего Павел спросил:

– Что планирует делать?

– Не знаю, – ответил Тимофей. – Пока ничего в голову не лезет. Ехать и искать клиентов я не хочу. Все это бессмысленно. Я этим всю жизнь занимаюсь – работаю, работаю, работаю, то на стройке, то на заводе, то в автомастерской, теперь вот таксую и что в итоге? А ничего, ноль. То, что худо-бедно семью содержу, не в счет. Потому что, это не жизнь. С этого можно начинать, но заканчивать этим, нет уж.

Тимофей сделал глубокий глоток пива, затем уставился в землю и тихо сказал:

– Паш, мне сорок лет, сорок чертовых лет, ну как и тебе. Нам с тобой, двум здоровым дурням по сороковнику, а мы ничего не добились, ни-че-го! Мы долбанные неудачники, лузеры, быдло. Знаешь, когда-то в детстве, до школы, отец отвез меня на завод, чтобы показать, как там хреново. И там действительно было хреново, очень хреново. Шум, грязь, крики. Я хоть и сидел полдня в коморке, пока его короткая смена не закончилась, но все равно, мне это все очень не понравилось. Это был какой-то ад. Помню, я так вздохнул, когда вышел из этого убогого места. А отец сказал мне, что если я не хочу также работать, то должен учиться. Если буду учиться, хорошо устроюсь в жизни, такой грязной работы у меня не будет. Но что толку от учебы.

Я учился, я закончил институт и что? Кому нужно было мое высшее образование тогда, когда все решали связи и кому оно нужно сегодня, когда все решают деньги? Я работал также, как и необразованные люди и никаких перспектив у меня не было. Просто охотнее брали человека с хорошим техническим образованием, но не на благородные должности. Надо было жопы лизать, а я даже не знал, кому и как их лизать, чтобы подняться. Все это образование, оно ничего не дает, если нет тех, кто может тебя протолкнуть на хорошее место.

– А меня отец всегда учил работать, много работать, – задумчиво произнес Павел. – Сам он тоже работал, много работал, очень много и почти не пил при этом. А потом, к старости у него столько болячек накопилось, что без посторонней помощи даже в туалет сходить не мог. И я работал, тоже много, думая, что если буду работать много, то судьба меня вознаградит. Ничего подобного. В этой жизни, в особенности в этой стране, хорошо живет не тот, кто работает, а тот, кто…, вероятно, ворует. Кто не работает, тот ест, вот так тут все, как в известном фильме было сказано. А по телевизору показывают эти наглые рожи, пролезшие во власть, которые теперь воруют миллионами и еще имеют наглости других жизни учить.

– Да, ты прав, – подтвердил Тимофей, – ей богу, кто не работает, то ест. Или, кто ворует, тот ест, так, наверное, правильнее. Жизнь, штука несправедливая. Интересно, а кто-нибудь из тех, с кем мы учились, выбился в люди, как думаешь?

– Черт возьми, да, ты мне как раз напомнил недавний случай, который со мной произошел, – бодро ответил Павел. – Помнишь Димона, этого полулоха в очках, который в математике хорошо шарил?

– Глобуса что ли?

– Да, он самый, глобус этот. Так вот он сейчас владелец инвестиционной компании, или как она там называется, не знаю. Рекламу его по телевизору крутят день и ночь, может видел эту его «ИИИ», расшифровывается вроде как: интеллект, инновации, инвестиции. Там он предлагает вложить деньги под бешенный процент, если не ошибаюсь, под 50% в месяц.

– 50%? – удивленно спросил Тимофей. – Да это по любому развод. Я хоть в экономике несилен, но очевидно, что никакое реальное дело такую доходность не дает сейчас, даже в нашей стране с ее девственным рынком. Какие только лохи на это ведутся?