Этот драматизм с самого начала был неразрывно связан с чувством спектакля. С помощью неоценимого злого гения Йозефа Геббельса нацизм облек себя в символику и образы, которые превращали массовые мероприятия в театрализованные представления с грандиозными парадами при свете факелов. В создании этой хореографии с мифической аурой значительную роль сыграла выдающаяся кинематографистка Лени Рифеншталь (1902–2003) своими прославленными (и ненавидимыми за их талантливое восхваление нацизма) фильмами «Триумф воли» (1933) и «Олимпиада» (1936).[7] Идея о том, что Гитлер продал немцам, униженным Версальским миром, эзотерическую мечту, сказание об их происхождении, возводящее их на вершину рода человеческого, хоть и кажется в наши дни абсурдной, на мой взгляд, служит ключом для объяснения того, как этот лидер, набравший незначительное количество голосов на первых выборах, стал объектом поклонения для значительной части немецкого народа.

Кроме того, нацизм нашел в лицах художников и мыслителей мирового уровня обоснование своих заблуждений, начиная с опер Вагнера (которые позволяли возвысить мечты немцев до идиллического происхождения арийской расы с помощью эпической музыки) и заканчивая философией таких интеллектуальных титанов XIX и XX веков, как Ницше и Хайдеггер. В частности, первый со своей концепцией сверхчеловека независимо от того, насколько строго она трактовалась, предоставил почву для искажений, на которой нацизм смог построить свое представление о высшей расе, где воля к власти и творчеству заменила идеалы разума, универсальности и равенства, которые зародились в эпоху Просвещения и питали идеологию либеральных демократий[8].

В итоге перед нами лидер с поразительной способностью вдохновлять и восстанавливать подорванное самовосприятие своего народа[9], предлагая мифическую картину их места в мире как членов расы, призванной доминировать. Обедневшая Германия, ослабленная репарациями после Первой мировой войны и биржевым кризисом 1929 года, который привел к Великой депрессии, могла предложить своему гражданину лишь возможность выживания в условиях огромной политической нестабильности, не дающей никаких обещаний на улучшение. Приход такого харизматичного лидера, как Гитлер, который предлагал рассказ о силе и процветании в будущем, стал для немцев выходом из этой ситуации. Однако цена за это оказалась крайне высокой – участвовать в одном из величайших убийственных режимов в истории и за каких-то 12 лет (1933–1945) пережить собственное разрушение.

Наконец, этот квазибожественный мессианский образ не смог бы быть создан без других важных черт его личности (о которых мы поговорим далее), а также без группы соратников, готовых следовать за ним в его агрессивной военной политике: Геринг, Гиммлер и Геббельс, среди прочих, были настоящими нарциссами, злыми существами, которые без колебаний поддерживали вождя ради укрепления своих карьер[10] и удовлетворения собственного эго.

Идеальный целостный преступный психопат

Целостный преступный психопат совершает преступления так, что в культуре он не считается убийцей. В этот список можно включить и других глав государств: Сталина, Саддама Хусейна, Бокассу, Иди Амина, – но Гитлер, несомненно, был самым ярким примером в этой категории. В своей незаменимой работе по психологии Гитлера канадский историк Роберт Уэйт (1919–1999) описал его как «психопатического бога»,[11] имея в виду как его мессианскую природу, способствовавшую захвату власти, так и психопатическую сущность, которая проявилась в трех ключевых чертах: способности манипулировать и лгать в угоду величественному и нарциссическому восприятию себя; полной неспособности к эмпатии и утрате связи с базовыми человеческими ценностями, что лишило его даже минимальной самоцензуры перед лицом невообразимых преступлений; и его «воле к власти», которая выражалась в стремлении завоевать мир через систематическое уничтожение всех, кто противился его вере и воле.