– Ты вслух давай, вслух. Может, вдвоём разберёмся в твоих проблемах. По порядку, спокойно. Двигайся. Из той точки, где ты сейчас, выхода нет. Пойдём к следующей. Помню, стал ты военнослужащим Советской армии с деревянным автоматом.

– Да… Советской армии… Ну и понеслись солдатские будни. Наша вновь сформированная рота, соответственно, получила новое командование. Командир роты – капитан Бокалов. Заместитель по производству – есть такая должность в строительных войсках – капитан Тимощук. Внимания стоит только Бокалов. Потому что он был алкоголик, но при этом – боксёр. И вот мы в расположении[47], как раз это первая ночь или, может, вторая. Я не спал. А почему не спал? Потому что первые несколько месяцев моя кровать стояла рядом с чуваком, который снимался в фильме «Гостья из будущего».

– Это который…

– Ага, тот самый.

– А ты, я смотрю, прочно на эти рельсы встал, – Звонарь широко улыбнулся, – и мне будешь по тем же правилам всё про всех менять?

– Ну да, а теперь-то и подавно.

– Ну и правильно. Ну ладно, а почему он был в стройбате?

– Я понятия не имею, почему он был в стройбате, почему он не попал в какие-то другие войска. Может, просто по физической форме не подошёл. Он какой в фильме, такой же и в жизни был. Он погиб после армии – сгорел в доме… У меня кровать рядом с ним оказалась. Он, конечно, сначала был достопримечательностью, но в силу того, что он очень сильно храпел… Очень сильно храпел! Днём все его спрашивают, расскажи, как фильм, Алиса, какая, туда-сюда. Ну он чего-то рассказывал. Он по жизни такой тихий, достаточно забитый был… В общем, его в конце концов сгубил храп. Потому что чего с ним только не делали. И портянки ему на нос клали, и сапогами в него швыряли, и ноги ему поджигали, и, в общем… Всё было бесполезно. И как только он принимал горизонтальное положение – он храпел. Я не спал, во-первых, поэтому, а во-вторых, у меня дико болел зуб. Я в армию ушёл с фактически разрушенным зубом, с оголёнными корнями. У меня была с собой пачка анальгина – наверное, блистеров двадцать – и я всё время этот анальгин клал на зуб, но боль не проходила. Потом, ко всему прочему, я приболел. Я кашлял, этот храпел, у меня болел зуб… И тут заявляются Бокалов с Тимощуком – часа в два ночи, в жопу пьяные. А в кубрике, слева от меня, стояло две кровати. Там спал Женька Романцев и Толя Сугробов – оба интересные товарищи. Сугробов – такой был крупный мужик. Он впоследствии, после армии открыл свою школу и преподавал каратэ или ещё что-то. А Романец – Женька Романцев, он отсидел четыре года за кражу, был таким чуваком из блатного мира – то есть весь синий, в татуировках. А наш кубрик – первый от лестницы. И оттуда доносятся вот эти звуки – кто-то кашляет, кто-то храпит. И Бокалов заходит: «Кто тут не спит?» – И не повезло же этим двум дуракам проснуться, повернуться и встретиться глазами с Бокаловым. И он, не обращая внимания, что храпели и кашляли не они, он их поднимает двоих: «За мной!» – И я слышу там «Бум, бум, бум». Оба приходят с такими рожами восьмиугольными. То есть начался процесс воспитания. Бокалов таким образом показывал, что не нажалуется в штаб, не напишет никакой рапорт – он будет бить. А когда он пьяный, он бил всех, без разбору. Он коренастый был такой, невысокого роста. Я один раз под его руку попал, но он был настолько пьян, что для меня это без последствий прошло. Ну и, в общем, обычные будни солдатские, такие вот жестокие, с этой сечкой, с комбижиром, с небритой козлятиной, и тут…

Довганик на несколько минут замолчал, заворожённо глядя на заходящее за горизонт солнце. Звонарь молча любовался закатом вместе с ним.