Крестьяне, собравшиеся в передней комнате с утоптанным земляным полом, терпеливо ждали появления Самурая. Представители расположенных в долине трех деревень сидели на корточках, то и дело покашливая и шмыгая носами.

Наконец из глубины дома вышли дядя и Самурай, которых сопровождал Ёдзо. Кашель и шмыганье тут же прекратились.

Свободно усевшись возле очага, Самурай внимательно оглядел крестьян. Он видел перед собой людей с такими же, как у него, глубоко посаженными глазами, скуластых, пахнущих землей. На их лицах оставили отпечаток невзгоды, которые они терпели долгие годы, – снежные вьюги, голод, непосильный труд. Лица людей, привыкших к терпению и покорности. Из этих крестьян надо было выбрать слуг – им предстояло отправиться с ним за море, в Новую Испанию, которая не могла им даже присниться. Из замка поступило распоряжение, чтобы каждый член посольства собирал с собой не больше четырех человек.

– Мы хотим сообщить вам хорошее известие, – опередив Самурая, самодовольно повел речь дядя. – Все, наверное, уже слышали о большом корабле в Огацу. Этот корабль по приказу Его Светлости отправится в далекую страну южных варваров. – Он перевел торжествующий взгляд на племянника. – На нем поплывет Рокуэмон. Как посол Его Светлости.

Однако крестьяне продолжали тупо глядеть на дядю и племянника, не выказывая ни радости, ни вообще каких-нибудь чувств. Они напоминали старых собак, без всякого интереса наблюдающих за тем, что делают люди.

– С Рокуэмоном… – Дядя повел подбородком в сторону Ёдзо, которому, в отличие от крестьян, позволили сидеть не в передней, а в углу главной комнаты, где был очаг. – С Ёдзо мы уже говорили. Кроме него, поедут еще трое, по одному от каждой деревни.

Лица сидевших на корточках крестьян застыли, как бы окоченели. Такое бывало и раньше. Каждый год, когда приходил приказ выделить людей на работы, крестьяне собирались здесь и так же замирали на мгновение, перед тем как Самурай объявлял имена тех, на кого пал выбор.

– Плавание будет долгое, поэтому тем, у кого жены и дети, придется лихо. Подумайте и об этом тоже и решайте сами.

Самурай, сидевший рядом с дядей, подумал, сколько тягот и невзгод выпадет на долю этой тройки. Они, как и он сам, приросли к долине всем естеством, как улитка к своему домику. Однако им придется смириться с чужой волей и выстоять так же, как они переносят снежную бурю, пряча лицо от порывов ветра.

Тесно сбившись в кучу, как куропатки в клетке, крестьяне тихо совещались. Приглушенный разговор продолжался очень долго, все это время Самурай с дядей бесстрастно наблюдали за ними, не говоря ни слова. Наконец от трех деревень были выбраны три парня, бессемейные и бездетные, – Сэйхати, Итисукэ и Дайсукэ. Дядя одобрительно кивнул:

– Мы будем заботиться об их родне, пока Рокуэмон не вернется.

Остальные крестьяне вздохнули с облегчением – сия чаша их миновала. Снова кашляя и шмыгая носами, они поклонились и вышли, надолго оставив после себя запахи земли и пота, въевшиеся в их одежду.

– Ничего, ничего. – Дядя с нарочитой бойкостью ткнул Самурая в плечо. – Конечно, с таким приговором к людям выходить – приятного мало. Но это как на войне. Здесь на кону земли в Курокаве – вернут или не вернут… Рику тоже не позавидуешь – в дорогу тебя надо собирать, вещи укладывать. Когда Его Светлость собирает в замке посланников?

– Через десять дней. Будет давать указания.

– Слушай, Року… – мягко проговорил дядя. – Береги себя в дороге.

Самурай опустил голову. Ему было горько. Дядя думает только об одном – о потерянных землях предков. Сейчас для него весь смысл жизни – вернуть их. Однако Самурай, как и крестьяне, которые только что были здесь, не думали перебираться на новое место. Они хотели жить в этой долине и умереть здесь.