Она подняла руки, заслоняя лицо, и что-то отскочило от них в ту самую секунду, когда Чез поймал на лету игрушечного тигрёнка.

– Э-э, спасибо, – произнёс он и, покраснев, сунул игрушку в кресло, будто намеревался сохранить её навеки.

«Ты что, серьёзно? – подумала Эмма. – Потому что эту штуку тебе подарила Натали?»

Иногда Чез в присутствии Натали вёл себя как-то странно. И тогда Эмме хотелось схватить брата за плечи, встряхнуть и крикнуть «Очнись!». А иногда ей хотелось встряхнуть Натали и приказать: «Только не делай моему брату больно! Даже если он тебе не нравится, будь к нему добра!»

Впрочем, Эмма понимала, что это глупо, ведь Натали и так была добра ко всем троим Грейстоунам – по крайней мере теперь. Когда они только познакомились, она вела себя иначе.

– Эмма, ты даже не посмотрела на свой подарок! – пожаловалась Натали, притворно надув губы. – Он такой блестящий, я специально выбирала! – Она, конечно, шутила.

Эмма опустила голову, изображая глубокое отвращение. На полу лежала розовая подушечка, расшитая блёстками. Интересная розовая подушечка, на самом деле. Блёстки были двусторонними и могли переворачиваться. Эмма уже видела такие штуки. Если провести рукой по подушечке в одном направлении – блестки складывались в сверкающее белое сердечко. Если провести в другую сторону – сердечко становилось фиолетовым.

Но, отскочив от рук Эммы, подушечка упала на пол как-то странно. Половина сердечка получилась белой, половина фиолетовой, а в середине, на границе двух цветов, образовалась неровная линия. Один ряд блёсток стоял боком, словно они не определились. Несколько штук даже сломались – согнулись или покоробились: скорее всего они уже ни в какую сторону не легли бы нормально. Эмма прищурилась, задумчиво глядя на узкую ломаную линию, которая была не белой и не фиолетовой, а прозрачной.

А потом она подпрыгнула, схватила с пола подушечку и закричала:

– Вот оно! То, что нужно! Теперь я знаю, как найти маму!

Эмма, похоже, сошла с ума.

– Да, конечно, это сердечко, но оно необязательно от Джо, – сказал Чез.

Хотя он пытался говорить ободряюще и серьёзно, как положено старшему брату, который способен всё уладить, прозвучало это очень печально. В последнее время Чез совсем разучился говорить другим тоном.

В тысячный раз за минувшие две недели он пожалел, что с туннелем, ведущим в параллельный мир, всё вышло именно так. Что, если бы он, Чез, не потянул рычаг, который закрыл туннель навсегда? Если бы он вытолкнул остальных ребят и госпожу Моралес в наш мир, а сам схватился с ужасными людьми, которые их преследовали? Если бы, отправив остальных в безопасное место, он убежал от погони и разыскал загадочного Джо, который помог им спастись и обещал выручить маму? Судя по всему, у Джо не получилось. Если бы мама спаслась из другого измерения, она бы уже вернулась и разыскала их.

– Я знаю, что это не от Джо! – сказала Эмма. Она буквально подпрыгивала, воздев блестящую розовую подушечку в воздух, как трофей. – Он показал нам красное сердечко, которое нарисовал Финн. Оно символическое. А в это сердечко никто не вкладывал никакого смысла – ну, разве что «бедные детки, как жаль, что вы потеряли маму». Ничего другого оно не означает. Но блёстки, блёстки… Теперь я всё поняла!

Оттого, что Эмма так скакала, у Чеза заболели глаза. Сам он чувствовал себя страшно утомлённым и вялым. Но наконец до него дошло.

– Всё? – шёпотом переспросил он.

– Да! – Эмма закружилась, словно в танце. – Слушайте, я абсолютно неправильно представляла себе тот мир. Я думала, что он находится под землёй, и поэтому нам нужно найти другой туннель – ещё один тайный ход с рычагом или вращающуюся комнату, чтобы туда попасть.