– Ни пуха, ни пера.

– К чёрту, – прошептал он и направился к лифту.

Вернувшись в комнату, я зачем-то посчитала, какое число было два года девять месяцев и три дня назад. Вышло 13 августа 2002 года. Или четырнадцатое, смотря как считать.

Стала ждать эсэмэску или звонка от брата, но телефон молчал.

Потом Лена прибежала из школы, Витя с работы пришёл. С Валерой мы, по обоюдному согласию, решили никому не говорить про письмо, которое он получил. Наверное, правильно сделали. Виктор бы точно стал советовать не ходить, а Ленка была ещё мала для принятия ответственных решений. А вот подружкам могла рассказать, и те таращились бы при встрече на Валеру, как на обезьяну в зоопарке.

Потом позвонила Любочка, моя школьная подруга. Рассказала, что в конце месяца начнут показывать новый бразильский сериал. Мы проболтали довольно долго, и, положив трубку, я увидела, что мой мобильный телефон мигает. Сообщение! Я открыла мобильник – в то время у меня был аппарат «раскладушка» – и прочитала: «Всё хорошо». Успокоившись, отправилась готовиться ко сну. И тут зазвонил мобильник.

«Раскладушка» снова оказалась в моих руках:

– Валер, ну что? Как всё прошло?

Ответ заставил меня схватиться за сердце и прислониться к стене. Потом я жадно глотала воду прямо из графина, слёзы текли по моим щекам.

Первое, что сказал Валера:

– Майя –дочка наша, которая якобы умерла при родах. Аня, умер только один ребёнок, мальчик. Аня, она копия Валерии. Аня, ты не представляешь, что я пережил, когда её увидел. Спасибо за валидол. И, Аня, у меня есть внук. Юрка, ему в августе будет три.

Зинаида Павловна овдовела рано. По причине косоглазия замуж её никто больше не звал. Муж, утонувший на рыбалке, тоже страдал глазами, поэтому они, вроде как, сошлись по похожему дефекту. Напившись до одури, бывший муж бегал за Зиной с поленом и кричал:

– У, тварь косоглазая, убью!

По утру, опохмелившись, совершал обряд извинения в форме супружеского долга, и Зина его прощала. Уж очень ей хотелось ребёночка. Даже, несмотря на то, что приходилось ночевать в сарае, бросив телогрейку на пол, подложив под голову полено, похожее на то, которым её только что хотели убить. Она не плакала, а молилась, благодарила боженьку, что уберёг. Проводив мужа на работу, торопилась в фельдшерский пункт, где её обычно уже кто-то ждал у дверей. Бывало, и животину приводили, когда ветеринар был в запое.

Похоронив однажды по весне мужа, аккурат накануне своего тридцать восьмого дня рождения, Зина поняла, что придётся ей помирать в одиночестве. Мать уже покинула этот мир, и женщина, которая до неё работала медиком в деревне, а потом передала ей свой пост, тоже умерла. Да и не общались они. После Варвары Ивановны, которая относилась к Зине с добротой, никто больше Зину так и не полюбил. Ни сестры, ни братьев у Зины не было. С детства она звалась «Зинка косая», с ней не дружили, обращались только по надобности. Чаще всего с просьбами приходила многодетная Людка – соседка, когда нужно было посидеть с кем-то из ребят. Поэтому у Зины и игрушки были, и детские тарелки и ложки, и смесь детская, и даже соски, которые она прятала в тумбочку, чтобы глаз не мозолили в бездетном-то доме.

Порой Зинаида ездила в центр, покупала отрез на платье, новую обувь. Но ни разу с ней никто в дороге не познакомился, никто на её новое платье не загляделся.

В ночь, когда к ней прибежал шофёр Арсений Акимыч, она крепко спала. Проснулась от того, что в ворота стучали, не переставая. Накинув старый халат, Зинка крикнула:

– Чего ещё?

И услышала:

– Зинаида, давай, выходи, баба рожает. Не наша. Машина сломалась, пошли. Тут недалеко.