Поэтому, узнав, что мой квартирант в калининградском доме – писатель, она мгновенно заинтересовалась, женат ли он. Выяснив, что супруги у писателя нет, взмолилась:

– Анюта, вдруг это судьба? Отвези меня в Калининград, я хочу лицезреть этого поэта.

Услышав, что квартирант – прозаик, сходу отреклась от желаемого:

– Нет, ну ты посмотри на неё! Не могла поэта найти. Прозаик мне не нужен. Будет ещё, как Лев Толстой, ходить небритым и босым.

Потом мы с ней, конечно, похохотали. Мы ведь в душе до сих пор остались девчонками.

Первые три года я не ездила в Калининград, потому что родился Владик. Мой внучок. Моё солнышко. Я не помню, как воспитывала Лену, но получилось хорошо. Не надеясь на авось, в ожидании внука решила подковаться соответствующими знаниями, для чего взяла в библиотеке несколько книг. В интернете, конечно, всё есть. Но, во-первых, кто знает, где там правда, а где вымысел, а во-вторых, я люблю бумажные книги, чтобы в руках держать, чтоб страницы шелестели. И вот странным образом первой книгой среди той стопки, что я водрузила на тумбочку у своей кровати, оказалась тоненькая книжица Бертона Уайта «Первые три года жизни». Наугад открыла её и прочла: «Я никогда не видел избалованного годовалого ребенка, но встречал множество избалованных двухлетних детей». Я мысленно возблагодарила небеса за то, что он мне дал возможность узнать этого автора. С той минуты я твёрдо поставила себе условие: «Первые два года жизни – это фундамент».

В книжке автор говорит, что первые восемь месяцев жизни малыша развитие ребёнка обеспечивает в основном природа. За это время я неплохо подготовилась к воспитанию внука. Посеянное «доброе, мудрое, вечное» в первые годы жизни Владика окупили себя сторицей. Я, конечно, падала от усталости, терпение моё частенько висело на волоске. Но мы всё делали по расписанию, соблюдали гигиену и порядок в вещах, учились этикету и вежливости. Рано? Ничуть. Никогда не рано. Зато потом, то есть теперь, я спокойно могу посвятить время себе, зная, что не придётся потом хвататься за голову от «сюрпризов» малыша.

Не только эта книга стала настольной, но и другие. Мой опыт медсестры был вообще вне конкуренции. А Лена спокойно вышла на работу, едва Владику исполнился год.

Когда Владик подрос и пришло время отдавать его в детсад, мы решили съездить в Калининград, посмотреть, что там и как, хотя Егор Андреевич регулярно плату за аренду перечислял, даже несколько раз снимал на телефон участок и жилище изнутри, демонстрируя то, какой он аккуратист. Учитывая, что аккуратность – это моё неотъемлемое требование к себе и к окружающим, квартиранту я стала доверять, и порой даже, получив от него картинку- поздравление в праздник, тоже в ответ посылала ему открыточку или смайлик. Хотя поначалу думала, что у нас с ним сугубо деловые отношения.

Владику в Калининграде больше всего хотелось поиграть с собаками, но те были ленивыми. Зато мой жилец стал передвигаться намного активнее и легче. Он и тросточку заимел изящную. По участку ходил со старой, а в коридоре, видимо для выходов в город, стояла прямо-таки стильная трость (если можно так сказать про аксессуар для опорно-двигательного аппарата).

Мне понравилось, как квартирант следит за домом. Даже кусты были подстрижены на участке. Он не скрывал, что периодически приглашает клининговую бригаду – они и шторы перестирывают, и плиту отмывают, и стены в ванной. Потому что, как ни три, а одному трудно содержать такой дом в порядке.

Владик увидел у Егора Андреевича книги в кабинете и спросил, все ли эти книги тот сочинил. Услышав, что данные книги написали другие авторы, а пишет Егор Андреевич роман, каковых всего издал семь, Владик потерял интерес: