– Амина, ты меня слушаешь?

– Да.

Зря она рассказала Димпл о звонках. Разумеется, сестра хочет «воспользоваться» предложениями агентств, которые желают купить права на снимок. Она считает, что это возможность наточить зубы и сделать первый шаг в мире бизнеса (Амине всегда представлялось, что зубы должны быть лошадиными).

– Перед нами открывается дверь, – говорила Димпл, – открывается прямо сейчас! Причем не навсегда, она может захлопнуться хоть завтра! Нам всего-то надо сделать несколько звонков! Я не понимаю, в чем проблема?

С ума сойти, остановите Землю! Димпл чего-то не понимает!

– Помолчи! – оборвала ее Амина.

– Что?!

– Просто я… – Амина крепко зажмурилась, пока перед глазами не заплясали яркие цветные круги. – Наверное, правообладателем является «П-И».

– Нет, не является, – отрезала Димпл, но потом все-таки взяла на себя труд объяснить ситуацию. – Помнишь, как мы сомневались по поводу этого пункта, когда ты подписывала контракт? Пункт по поводу авторских прав на твои фотографии? «П-И» может публиковать фотографию, поскольку, строго говоря, в момент съемки ты была их официальным корреспондентом, но после этого все права переходят к тебе. Любой, кто хочет воспользоваться снимком, должен иметь дело с тобой.

– А если я не хочу, чтобы со мной имели дело?

– Вот я и говорю, что могу сама этим заняться!

В принципе, достаточно было просто сказать «да», поблагодарить и быстро повесить трубку. Снова залезть под одеяло и погрузиться в сны об Акиле. Но Амину охватил ледяной холод, который она впервые ощутила вчера, посмотрев на свежий выпуск газеты: имя Бобби Макклауда, безмолвное горе людей, которые любили его, сжимали ее тело стальной хваткой. Что они почувствовали, увидев ее снимок? Что она, сама того не желая, показала им? Амину пробрала нервная дрожь.

– Ами, ты меня слушаешь?

– Она вечно будет стоять у них перед глазами.

– Что?!

– У него остались дети. Ты знала, что у него есть дети?

На другом конце провода повисла долгая пауза.

– Сейчас приеду, – наконец раздался в трубке голос Димпл.

О нет, только не это!

– Не надо! – Амина быстро оглядела бардак, творившийся в комнате: бутылки, окурки, газеты. – У тебя будут проблемы на работе!

– Просто привезу тебе обед, ладно? Можем даже не разговаривать, если не хочешь.

– Димпл, со мной все в порядке!

– Ага, конечно! Через десять минут буду!

– Нет! Не надо! Господи, ну не так быстро! Твой звонок меня разбудил! Дай мне хоть в себя-то прийти, ладно? И кстати, я согласна! Делай, как считаешь нужным. Можешь вести переговоры с агентствами. Давай!

– Боже мой, да мне на это уже плевать! Я просто сразу не поняла, в чем дело. Это ты из-за Акила, да? Пожалуйста, разреши мне приехать!

– Дело не в… – хриплым голосом начала Амина, но осеклась. – Слушай, просто разберись с этими агентствами, хорошо? Ты мне очень поможешь, – добавила она и затаила дыхание в ожидании ответа Димпл, которой предстояла нелегкая сделка с совестью.

– Ты уверена? – спросила сестра через несколько секунд.

– Да, – с облегчением вздохнула Амина.

– Хорошо, после работы я сразу к тебе!

– У меня есть планы на вечер, может, поздно буду, – соврала Амина. – Созвонимся.

Положив трубку и на время нейтрализовав Димпл, Амина выползла из кровати и начала искать, что бы надеть. Из-под задернутых штор в комнату струился яркий солнечный свет. Несмотря на то что это было совсем не в ее стиле, а скорее в духе дурацких женских сериалов, где героини заламывают руки и вопят «Боже, за что?», а кроме того, вычурно, чересчур театрально и к тому же отвратительно, Амина взяла с тумбочки бутылку, сделала большой глоток и поперхнулась.