И как это возможно?

Известно, что центром гравитации предмета является бесконечно малая точка, но, опираясь на нее, весь предмет находится в равновесии.

«Это не интеллектуальное понятие и не физическое местоположение, которое можно было бы определить какой-то магической маркировкой. Это динамичный, вибрирующий, живой центр равновесия и стабильности»[334]. Карл Юнг для обозначения того, что имеется в виду использовал слово «мандала» (магический круг), в центр которого помещался некий Великий человек, Мастер, или Божество.[335] Реальность всей культуры, «…все искусство, религия, наука и технология, все, что когда-либо было сделано, сказано и продумано, произошло из этого созидательного центра»[336]. Известно также, что «…иммунная система организма коренится именно в этой загадочной стране… как и все архетипические образы и устремления»[337].

Итак, несмотря на монотонный голос скептика, мы решаемся предположить, что наши мечты прямо здесь и сейчас – реальность. И это уже огромная победа! Фактически, выход на сцену театра реальности означает «прокол в иное измерение»[338], обнаружение т. н. «центра тяжести», или «центра циклона», т. е. того положения Ума, из которого мы можем легко «дотянуться» как до зрителя, так и до роли; но в то же время это не «пустая» плоскость зрителя, где не за что схватиться; но и не «окаменевшая», черная плоскость роли, где все уже застыло в форме (в маске); это та самая плоскость, где возможен живой танец, живой акт творчества-любви. Это непосредственное, открытое во всех направлениях место для игры, из которого разворачивается так называемый «театрон – место для зрелищ»[339]. Или лучше – площадка для танца[340]. Intermundus – междуцарствие[341], или, обращаясь к символам алхимии, – rotundum – круг совершенства, в котором все находится в состоянии «сейчас и навсегда»[342]. Формулой Друнвало Мельхиседека: «Священное Пространство сердца, в котором познается собственный потенциал как источник всякого творчества»[343]; «Зона прозрачности»[344], или, словами Эрика Ноймана, «некое небесное место». Возвращаясь к Гессе, это сцена магического театра; для Матса Эка[345] – «Внутренняя Сцена», для Брайана Роута: «…безопасное место»[346]; «театр сна»; или еще мощнее: «состояние транса» (т. е. глубокого расслабления); или более философски: «бытия», а не «делания»; или совсем просто: состояние «грез наяву». И наконец, для Сатгуру Свами Вишну Дэва – «Поле Игр Беспредельного».[347] Одним словом, это не место, но как бы творческая потенция, «…не пустота и не материя, а та промежуточная сфера утонченной реальности, которая адекватно может быть выражена только с помощью символа».[348]

Итак, внимание: сцена театра реальности – это эпицентр мира сновидений! Rotundum – круг совершенства, в котором все в состоянии «сейчас и навсегда»!