Но вот вопрос вопросов: играя с конфликтогенной потенцией, т. е. танцуя «на острие бритвы», как балансировать на грани, не заваливаясь в разрушительные крайности? Как защищать ситуацию от последствий этого атомного расщепления? Как направлять энергию конфликта в созидательное, самоосвобождающееся русло?

И это, несомненно, вопросы технологии и практики! Ясно одно: артистическая конфликтогенность в защищенной позиции – это огромное счастье для обладателя! И «…то, что для гусеницы конец света, мастер называет превращением в бабочку»[252]. И почему это так, а не иначе?

Или, конфликт в оправданной позиции!

Говоря словами Эйнштейна: «…невозможно решить проблему, находясь на том же уровне сознания, на котором мы ее создали»[253]. Необходим рост, переход, трансформация! То есть новый уровень восприятия конфликта, на котором эволюционная трагедия артиста (т. н. превращение из гусеницы в бабочку) будет разыгрываться в защитном силовом поле знания о пустотной природе реальности, в защитном силовом поле Зрителя! Именно в нем «конфликтогенный невротик» с детской непосредственностью способен разворачивать все многообразие своих уникальных, конфликтно-невротических экспериментов.

Рассмотрим эту схему подробнее: на уровне роли невротик моделирует конфликт; на уровне актера – забавляется моделированием конфликта, организует его, направляя в созидательное, самоосвобождающееся русло; на уровне зрителя – наслаждается этой игрой из позиции пустоты. Получается, что на уровне роли человек – персонален; на уровне зрителя – трансперсонален; а на уровне актера, он – искусство возможного, творческая потенция, т. е. не то что есть, а то, что может быть, и таким образом у него всегда есть выбор!

Еще раз: невротизм – это стремление нашей роли к трансформации, к росту! На этой территории мы бурлим, мечемся, создаем конфликты и преодолеваем их! На уровне актера мы играем с этими возможностями, раскрашиваем и направляем, придавая конфликтогенной потенции самоосвобождающееся направление! На уровне же зрителя мы наслаждаемся всем этим, т. к. изначально знаем, что все происходящее – иллюзорно! Ведь еще великий Монтень настоятельно указывал на то, что «…большинство наших занятий – лицедейство. Mundus universus exercet histrioniam (Весь мир занимается лицедейством). Нужно добросовестно играть свою роль, но при этом не забывать, что это всего-навсего роль, которую нам поручили. Маску и внешний облик нельзя делать сущностью, чужое – своим. Мы же не умеем отличать рубашку от кожи…»[254] Точто так же выглядит и первый урок Гете по методу Шиллера: «…не притуплять крайности в пугливом жесте взаимосвязанности, но, напротив, обострять их до невыносимости, до катастрофичности; взрыва не будет, если посредником этих смертельных серьезностей окажется игра»[255].

Итак, «…Свет становится видимым только тогда, когда встречает сопротивление».[256] И в этой особой позиции, несомненно, – «Столкновение идей – бесспорный катализатор успеха, а управление злостью – одно из его слагаемых»[257]. И так, в мире, где в настоящее время одновременное существование непримиримых противоречий рассматривается как фундаментальный принцип материи, заключается мир с войной![258]

И еще раз о технологии, но более поэтичным языком: здесь глаза роли видят линейную перспективу; глаза актера – нелинейную игру перспектив; глаза зрителя – взаимосвязь целого. Вот схема так называемой