Весной 1976 года наш 8 «а» класс направили на плантацию окучивать табак – видно, без нас рабочие совхоза никак не могли выполнить эту нехитрую операцию. Ехали мы туда на автобусе «Кубань» краснодарского производства, нас изрядно помотало на горных серпантинах, прежде чем мы остановились на склоне отлогого перевала, на котором пестрели табачные листья.

Тяпки нам выдали вполне сносные, и мы быстро доползли до последней полосы плантации.

До прихода «Кубани» еще оставалось время, и наш класс разделился на группы по интересам: кто-то просто дремал, усевшись на бревне, кто-то бродил вдоль склона. Девочки устроились лучше всех – на скамейке у остановки, они весело щебетали о чем-то, о своем.

Вдруг среди парней почувствовалось какое-то шевеление, будто ветром подуло в одну сторону – они потянулись в глубину оврага, в заросли шиповника. Я не остался в стороне от общего порыва и спустился вниз. Двое самых хулиганистых ребят из класса собрали вокруг себя всех – они напряженно и лихорадочно рассматривали… порнографические карты.

Я, конечно, знал, что есть такие открытки, карты и даже журналы – их из-под полы, оглядываясь по сторонам, продавали в поездах глухонемые (или прикидывавшиеся глухонемыми) разносчики. Но я никогда не всматривался в эти изображения. И сейчас стоял в стороне, не желая участвовать в похотливом деле, хотя любопытство билось внутри.

«А ты чего волынишь?» – окликнули меня парни. На их изменившихся, чуть покрасневших лицах явно просматривалось раздражение: «Иди сюда, профессор!»

Я сделал шаг в сторону компании, и мне сунули в руки колоду карт, на которых… Лучше не говорить, что там было сфотографировано.

У меня зашумело в голове и зазвенело в теле. Наверное, шок был настолько острым, что ребята быстро схватили колоду и, позубоскалив насчет моего вида, оттолкнули в кусты, где все и вывернулось наизнанку.

Я не мог поверить, что мужчины и женщины способны на такое… Всю обратную дорогу меня потряхивало – то ли от озноба, то ли от обиды на человечество. Но то, что я увидел в автобусе, добило окончательно: наши хулиганы показывали эти карты… девочкам! И девочки – хохотали!..

Что было потом… А потом случился потоп, о котором помнят даже старожилы, больные склерозом.

Высоко в горах выпал гигантский смерч, всосавший в свою воронку тысячи тонн морской воды. И вся эта клокочущая и разъяренная масса хлынула вниз. Мелкие ручейки превратились в бешеные реки, а горные речушки вышли из берегов. Небо опрокинулось на землю, дождь хлестал так, что автомобили и даже трактора швыряло по дорогам, как спичечные коробки.

Наш дом был полузатоплен, в подъезде стояла вода, но я вышел в высоких резиновых сапогах на улицу. Народ собрался у моста, перекинутого через тщедушный ручеек, не имевший даже названия. Поток уперся в мост и фонтанировал – через несколько минут бетонные опоры рухнули и с легкостью перышка понеслись к морю, переворачиваясь в грязной воде. Еще через мгновение мы ахнули: корову, громко мычащую от ужаса, со всего размаху ударило на повороте бывшего ручья, и мертвое тело завертелось в воронке буйного течения.

На дороге были разбросаны целые и сломанные деревья, остатки крыш, каких-то ящиков и не определенных мной вещей. Верхушки лавровишен торчали из воды, затопившей низину.

Через несколько часов потоп неожиданно прекратился, выглянуло солнце, с недоумением поглядывая вниз, как бы спрашивая: «Из-за чего вы так переполошились?»

В начале лета были сданы экзамены за 8 класс. В газете «Черноморская здравница» я увидел объявление о приеме в Ростовский радиотехнический техникум и загорелся, как и Веня Басов, идеей, сокрушающей все на своем пути, включая даже мамино сопротивление. В конце концов, мама сдалась.