А за стеклом иллюминатора проплывают не спеша воздушные замки с остроконечными крышами. Время от времени, незаметно для глаз, меняют они свою форму: то образуя широкие поляны, окаймленные холмами, то бесконечно глубокие голубые озера, на дне которых спрятаны леса, деревни, дороги с мчащимися по ним игрушечными автомобилями, поля с четко очерченными краями, похожие на шахматную доску. То вдруг воздушные замки разлетаются легким туманом, как кисеей занавешивая иллюминатор. Причудливые спокойные светлые их картины зовут воспоминания юности. И те приходят неспешной чередой…

Мы продолжаем вдаль бежать,

Назад уже не повернуть…

Но время не умеет ждать,

А вечность нам не обмануть.

Мне 16 лет, и я на родине. Город Томари (Сахалин)

Мои родные, в этой истории есть неточности, но вымысла нет

Предновогодний вечер. В сгустившихся сумерках ярко светятся окна домов, переливаясь, как в сказке, всеми цветами радуги. За шторами мелькают суетящиеся тени.

Взявшись за руки, не спеша, идем с мамой по безлюдной улице по направлению к дому.

– Как тебе фильм?

– В свои сорок четыре мама выглядит лет на десять моложе.

Милое, с мягкими чертами лицо излучает доброту. А подчеркнуто утонченная по-девичьи фигурка притягивает взоры.

Моя мама, Лидия Алексеевна Виноградова

– Сегодня очень грустно. – Мне не хочется поддерживать разговор.

Мысли мои далеко, не то в будущем, не то в прошлом. Предчувствуя перемены, душа в смятении. Что-то неясно волнует и беспокоит. Но что?! Не могу понять. Как бывает только в юности, хочется дотянуться руками до звезд или, раскинув руки, кружиться-кружиться-кружиться…

И тянутся за нами из бесконечности четкие отпечатки следов на занесенной порошей дороге. Тишина, как верная подруга, шествует рядом.

А мерный хруст снега под ногами оповещает окрестность – мы идем. Приближаемся к дому. Одинокий фонарь ритмично раскачивается на ветру, выхватывая из темноты то там, то тут кусочки продрогшей под снегом земли, изгородь, заиндевевшую рябинку, усыпанную гроздьями красных ягод. Оставив фонарь позади, ныряем в темноту. За углом предстают взору освещенный таинственным лунным светом небольшой уютный дворик, окруженный со всех сторон домами, скамейка у крыльца, любимица старушек и малышей, чья-то припаркованная под черным квадратом окна машина. Дверь подъезда приоткрыта. Не спеша поднимаемся на второй этаж. Знакомые с детства и такие родные запахи окутывают нас. Щелкает замок, и мы попадаем в царство тепла и суеты. Бабушка и младшие сестренки готовятся к празднику. Смех, аромат хвои и мандаринов, мерцание гирлянд…

– Бабушка, мама с Наташей пришли! – Младшая сестренка Оля, услышав, как щелкнул замок, выбежала встречать нас. Раскрасневшаяся, с торчащими в разные стороны тонкими косичками, живые огромные глаза излучают радость бытия. Следом спешит Галина. Негустые волосы коротко подстрижены. Крупный мужской нос и тонкие губы придают ее нежному девичьему личику схожесть с чертами отца, но мягкие, искрящиеся глаза выдают добрый, застенчивый характер. Она на год старше Оли. Следовательно, младше меня на семь.

– Иду, иду. – Из кухни, шаркая тапочками, вышла бабушка. Родное улыбающееся лицо. Седые волосы аккуратно убраны под платочек. В руках зелень. – Раздевайтесь скорее и мойте руки. Уже все готово!

Моя бабушка Анна Ильинична, сестры Галина (слева) и Ольга (справа). А за бабушкой – я, Наталья

Стол почти накрыт. На белоснежной скатерти яркими пятнами, как на многоцветной клумбе, красиво расположились салат, грибы, маринады, икра, рыба, мной любимые помидоры в собственном соку. Бабушка-мастерица, обладая удивительным художественным вкусом, с присущей ей щедростью, любое застолье превращает в великолепное пиршество.