— Последнее предпочтительнее, — сухо сообщил я этому… Даре. Кажется, так зовут пёстрого клоуна, подвизающегося владельцем заведения. — Не припоминаю за собой тяги к сомнительным ювелирным украшениям.

— Но вы Асторн! Для всех вампиров Запада вы, Асторны, всё равно что короли. Даже больше — людские-то монархи давно повымерли…

— Туда и дорога. Прошу прощения, у меня нет времени вести праздные беседы.

…с кем-то вроде тебя. Но озвучивать не стал, предпочёл просто обойти Дару и направиться к выходу. Мне неинтересны вампирские тусовки и их загоны. Видит Тьма, хватило моих вампиров-охотников, сразу же после официального знакомства принявшихся именовать меня «мастером». Беседу я провёл и ролевые игрища пресёк, но передёргивает до сих пор. Не зря вампиры считаются самыми трудновоспитуемыми тварями в подлунном мире.

— Надеюсь, вы станете нашим постоянным клиентом, — донеслось мне вдогонку.

Однако же я без всякой телепатии знаю, что он на самом деле думает и чего хочет.

Меня. К счастью, не в прямом смысле, но и переносный не слишком хорош. С Асторном, пусть и носящим фамилию Вернер, можно провернуть много разных делишек. Попытаться разузнать что-нибудь о самой влиятельной вампирской семье Алькасара (вот уж вряд ли), или вынюхать что-то интересное обо мне и продать информацию упомянутой семейке (тоже вряд ли).

— Не стану.

15. 15

От «Мэлоуна» я отъехал, когда утро уже понемногу вступало в свои права. Горизонт светлел, тёмный свинец ночного неба выцветал до белёсой серости. Ледяная плёнка, затянувшая лужи под ногами, начала подтаивать. В ноябре, насквозь промозглом и бесцветном, температура редко опускается ниже плюс пяти по Андресу. Погода на Западе и без всяких морозов то ещё испытание, особенно для тех, кто не любит влажность, дожди и короткий световой день. Зато вампирам раздолье, как и прочим тёмным тварям, коих тут в достатке. Своих и пришлых.

Чужое присутствие я ощутил, едва войдя в дом. Тьма. Прорва магии, пропитавшей стены, двери, окна и даже пресловутые занавески. Сандал и орхидея. Светлые волосы, умопомрачительные каблуки и строгий взгляд зелёных глаз.

— Мама.

— Люк.

Она развернулась ко мне, отложила пакет с кровью, очевидно, позаимствованный в моем холодильнике, и приглашающе развела руки.

— Что ты здесь делаешь? — поинтересовался я, обняв её и клюнув в щеку. — Я думал, ты ненавидишь Запад. Как там было? «Ноги моей не будет в этой сраной дыре, покрытой камышами и лягушками»?

— Не задавай глупых вопросов. Не могла же я оставить дом своего мальчика без защиты? — пожурила мама. И, сморщив чуть курносый нос, добавила: — А ещё я поссорилась с твоим папой. Видит Мать Тьма, выбор был небогат — либо я сматываюсь на грёбаный Запад хотя бы на денёк, либо сбрасываю труп этой скотины в океан.

— Что на этот раз сделал папа? — силясь сдержать смешок, поинтересовался я. Ссоры родителей частенько перерастают в обещания скорого развода, но на том и заканчиваются. Да что там — они помирились даже после того, как разбежались на целый год.

 — Пришёл домой, вонял чужими духами. Нет, я-то знаю, что у него яиц не хватит мне изменить, но провести беседу с этой, мать его, творческой личностью была обязана. Для профилактики. Ну а дальше сам знаешь — слово за слово, тарелкой по столу, в итоге я — тиран и деспот, а он — бедная ущемлённая ромашечка, в которой я убиваю тягу к романтике.

— Романтика в виде чужих духов?

— О, он якобы выбирал их мне со своей организаторшей. Нет, Люси милая девочка, но уж слишком в восторге от этой клыкастой сволочи и готова таскаться за ним хоть всю ночь. По магазинам, барам и где он там ещё был, я не уточняла.