Ознаменовав всей жизни повторенье.

Край крыши символизирует конец мира,

Капли дождя – слёзы небес у наших ног.

Хочешь бороться – тогда, смелее, лидируй,

И верь, что кто-то свыше тебе с победой помог.

Близкие друзья падают, не в силах идти,

Хочешь – можешь спокойно двигаться дальше,

Но помни, что таких можешь потом не найти,

Ведь во многих сейчас столько фальши.

Холодная ванна, кубики льда для декора —

Всё это скрывает чувства, охлаждает тела.

Для вас слова людей просто умора —

Зачем же суёте нос не в свои-то дела?

Ненависть к миру заставляет меня гнить изнутри,

Но это моя болезнь, показать слабость не смею,

Все мы в душе скандалисты и крушители – бунтари,

А на деле, стараемся показать, что хоть что-то умеем.

Закрываемся на замки, на дверях пишем, чтоб не входили,

Ненавидим свои жизни, режем вены на дрожащих руках,

Кричим: «Господи, зачем меня вообще когда-то родили»,

Но вместо ответа получаем лишь неизведанный страх.

У вас же всё плохо, каждый второй – ощущает депрессию,

Но стоит осознать, что миру даже на это плевать,

Начнёте молиться о чём-то своём поднебесью,

Уткнувшись лицом в мягкую, но пустую кровать.

Невозможно отступить о того, к чему привязался,

Нереально терпеть то, от чего давно так тошнит,

Трудно делать то, за что, не подумавши, взялся,

Сложно выполнить так, чтобы не нарушать алгоритм.

Это не проповедь о том, как следует каждому жить,

Здесь просто насмешка над эпохой пьяных страдальцев,

Можно безбожно в глотку каждому винишко залить,

Чтобы убить этим действием сразу двух убегающих зайцев.

Можно ненавидеть, но в душе тайно поклоняться и любить,

Хочется в обществе самым лучшим и гениальным казаться,

Но вместо этого, лучше заперевшись в квартире, курить,

Чтобы к миру людей больше никогда и никак не касаться.

Крысиный король уже давно ушёл на покой, война пала,

Глаза перестали сиять ярко-красным бойцовским огнём,

В людях не видно былого настроения и боевого закала,

Ещё секунду, и наши тела разнесутся в разные стороны вороньём..

Ищу пропавший смысл, старые взгляды,

Но надгробия вокруг клонятся к земле.

На кладбище живым творцам не рады,

Ведь я черпаю вдохновение извне.

Во тьме ночной страдает муза,

Я отравил её вином, а сам пошёл топиться.

Сожгу свою Москву, но не Кутузов,

Чтоб требовать почёт и колесницу.

Пламенный язык касается ожогами души,

Все письма прошлого лежат в камине.

На запястьях пляшут ржавые ножи,

А мы с рассудком родное место не покинем.

Как говорил один небезызвестный мне творец

«Жить трудно – существовать замечательно».

Имеет ли судьба начало и непредсказуемый конец?

Нам неизвестно. Ведь этот пункт необязательный.

Плевать в колодец, чтобы пить потом оттуда,

О да, пути безумцев трудно осознать и толковать.

Вся жизнь – святая книга, в которой ты – Иуда,

Продолжающий всех постепенно предавать.

А, для чего вообще подобные отсылки?

Через сравненье легче смысл донести.

Я ненавижу общество и мой характер пылкий,

Но труп искусства стоит на грани пропасти.

О, как приятно рифмовать квадраты,

Не нужно лишних заморочек для стиха.

Поэт – он человек, но человек проклятый,

Судьба к нему неумолима и глуха.

И вот стою на крыше памятной многоэтажки,

Стою, так глупо жалуюсь на жизнь и неудачи,

А миру наплевать – одна ошибка, без поблажки,

Как путь «наверх» окажется оплачен.

Каждый выходной как последний день Земли,

Война за странные бумаги, за маски с кислородом.

Человек давно лишь просто существует, ты внемли,

Под голубым, прекрасно-чистым небосводом.

Но это лишь обман, обман, меня ведущий в кому.

И шансов нет, лишь пустота, без места для фантазий,

А лживый свет ведёт уже по кругу по шестому,