– Ты упрямый. Другой бы уже давно сдох… Ничего… Тебе осталось недолго.

– Теперь ты хочешь испытать судьбу на прочность? – уверенно и ненавистно спросил я. Затем, продолжил показывая на поверженных мною викингов. – Думаешь, у тебя больше шансов, чем у твоих дружков?

Баюна мой словесный выпад только разозлил. Он сжал рукоятку клинка и уже был готов рвануть на меня, как вдруг его отец, откуда не возьмись угомонил отпрыска:

– Хватит!

Папкин сынок, наполненный злостью и желанием разорвать меня на куски, тут же остановился, как вкопанный.

– Отец… – промолвил Баюн. – Позволь мне убить его.

– Его время еще придет, – величественно, словно Бог, поведал предводитель.

– Он убил мою сестру, – с ненавистью произнес кошатник. Развернувшись к отцу, он продолжал всеми возможными способами уговорить папашу прикончить меня. – Твою дочь…

– Да, – согласился скандинав в плаще. – Убил… Но мы судим его по закону, как и полагается. Он всего лишь человек. И от своего наказания не уйдет.

Король посмотрел на стоящих позади меня воинов и кивнув головой, дал им приказ увести меня. Викинги тут же подошли ко мне и, надев на мои руки оковы, увели меня с арены обратно в камеру.

Что же меня ждет дальше? Приблизился ли я хоть на шаг к свободе или нет!? Сейчас, только это меня волнует и тревожит одновременно.

7 мая 2013 год

23:55

Марк Хозанов

Нужно отдать должное королеве Бакеевой. Она настоящий боец. На самом деле, я не планировал с ней так долго возиться. За последние пару часов, я нанес ей чуть больше ста мощнейших ударов кулаками. Бил исключительно туда, где больше всего нервных окончаний, и так сильно, что в кровь содрал костяшки на своих кулаках.

Несмотря на все мои старания, сучка продолжала висеть на цепях, как туша безжизненной коровы в холодильнике: избитая и истекающая кровью, абсолютно без признаков здравомыслия. Признаться честно, когда я перестал узнавать в этом изуродованном орке Настю, то потерял интерес к рукоприкладству. Ничего, я бы не пошел на такое, если бы способ получения необходимой мне информации ограничивался только кулаками. Есть множество других различных методов, которым эта женщина меня и научила. Теперь ее ждет увлекательное погружение в мир боли. Мир, который когда-то она показала мне. Теперь я готов отплатить ей тем же.

Перед тем, как я закончил избивать тетушку Настю, в кабинет зашел этот надоедливый хмырь Кондрашов, у которого должно быть имелась полезная информация, раз он позволил себе так нагло и еще без стука зайти в кабинет.

– Черт! – воскликнул я, посмотрев на свою окровавленную кисть, которая при вращательных движениях похрустывала.

Рука начала ныть после того, как я отошел от этого изуродованного монстра. Думаю, что эта противная боль связана с тем, что срединный нерв еще восстановился не до конца. Сжимать руку в кулак достаточно неприятно и больно.

– Рука? – спросил Максим.

– Да, – сразу же ответил я, продолжая смотреть на свою конечность и через боль пытаясь сжать руку в кулак.

Сжать кисть так и не получилось. Уж слишком резкая боль проходила по всему предплечью и отдавала в локоть. Терпимо, но так больно, что лаять на всех подряд охота.

– Если честно, – продолжил я, вновь посмотрев на Бакееву. – Я думал ты сломаешься до того, как моя рука даст о себе знать.

Остановившись напротив своего избитого боксерского мешка, я поднял руку, убрал окровавленные волосы директора Иерархии в сторону, чтобы лицезреть результат своей работы. А затем, прикоснувшись к шеи своей жертвы, сказал:

– Но мы то с тобой знаем, что это лишь вопрос времени, когда ты заговоришь.

Настя подняла свою голову, посмотрела на меня измученным взглядом, который она прикрывала очень уверенной и раздражающей улыбкой. Она хотела показать, что чтобы я не делал, у меня ничего не получиться. Моя соперница будто бросала мне вызов и принижала мои способности.