В одном из садов, окружавших столицу, играла музыка, были расставлены дастарханы с плодами осени и дымящимися восточными яствами. Провожали посланников кастильского короля Генриха III: Рюи Гонзалеса де Клавихо, Алонсо Паэса, Гомеса де Саласара. Посольство торжественно покинуло Самарканд 21 ноября.

Через три с лишним месяца послов догнала весть – внезапно скончался Сахибкиран10. Клавихо отметил это событие в своем дневнике, но что примечательно: из его записей следует, что Тимур умер в Самарканде, упоминание о китайском походе в дневнике посланника отсутствует.

Свой последний поход Тимур готовил особенно тщательно. Его огромное войско покинуло город спустя всего шесть дней после отъезда посольства кастильского короля. Но подготовку к такому грандиозному военному предприятию удалось сохранить в тайне.

Тимур понимал, что его армии намного труднее преодолеть пески Джунгарии и солончаки Кашгара, чем торговому каравану: боевым коням и вьючным животным нужен обильный корм – это не медлительные и терпеливые верблюды. Выйдя из Самарканда в последние дни осени, Сахибкиран надеялся вывести армию в зону пустынь ранней весной – в краткую пору цветения.

Но запоздалая осень внезапно сменилась жестокой зимой. Поначалу воины были даже довольны: мороз сковал землю, пропала удушающая пыль – спутница всех походов. Цзинь, цзинь – весело звенели подковы по промерзшей земле, цзинь – отзывались уздечки, цзинь – звякало оружие. Удальцы улыбались, многие уже знали, что «цзинь» по-китайски – золото.

В степях севернее Ташкента задули жгучие ветры, такие, от которых не спасал ни жар походного костра, ни теплый войлок юрт. Начались бураны. Армия дошла до Отрара и встала. Дороги впереди не было: снега намело столько, что лошадь проваливалась по уши.

Здесь же в Отраре 18 февраля в доме местного правителя и скончался Тимур. Он умер, как и прожил большую часть своей жизни, в военном походе.

Хотя еще при жизни Амира Тимура для него был приготовлен склеп в родном Шахрисабзе, на совете военачальников было решено отправить его тело в столицу империи – Самарканд, где совсем недавно Сахибкиран распорядился похоронить своего любимого внука и наследника Мухаммад Султана.

Глухой ночью гроб с телом правителя был отправлен в столицу. По прибытии в Самарканд так же тайно было проведено и захоронение, правда, религиозные обряды были соблюдены.

Надгробный камень над могилой Сахибкирана был установлен уже в годы правления его внука – Улугбека. Среди окружающих надгробий он выделяется темно-зеленой, почти черной окраской. Камень с давних пор привлекал внимание многочисленных паломников, а позже и исследователей, но посетителям усыпальницы до конца XIX века разрешался только беглый осмотр внутреннего убранства мавзолея. В зале постоянно царил полумрак: свет падал только из высоко расположенных небольших окон, забранных узорными решетками.

Первое описание надгробного камня оставили европейские ученые. Г. Радлов, посетивший Туркестан в 1868 году, описывает плиту как «камень из черного мрамора». Венгерский путешественник Вамбери в 1873 году указывает, что это монолит темно-зеленого цвета. Через год профессор горного института из Санкт-Петербурга Н. П. Барбот де Марни ознакомился с камнем более внимательно и установил, что это нефрит. В 1879 году надгробие подробно изучал геолог И. В. Мушкетов. Он скопировал надписи и передал их в Академию наук, где впервые был сделан перевод на русский язык.

По утверждению И. В. Мушкетова, у местного населения считалось, что нефритовый монолит обладает магическими свойствами. Служители мавзолея потихоньку откалывали мелкие осколки от надгробия, толкли их в порошок и продавали населению как лекарства от различных болезней, а обильные сколы на гранях камня маскировали алебастром.