ну, душа, ты, блин, даёшь,
тварь прекрасная!
«ты приехал в Бологое…»
ты приехал в Бологое.
«ты не Гойя. ты – другое».
у тебя в Гунибе сакля.
у тебя под носом пакля.
ты небрит и неодет.
ты, наверное, Джавдет.
у тебя намедни кошка
съела всех своих котят.
а щенок по кличке Тошка
застрелился. И висят
на ушах твоих сосиски,
много прочей ерунды.
ты вообще какой-то склизкий.
зря приехал ты сюды.
в нашем тихом Бологом
будешь бит ты батогом,
распинаем на осине,
сечен розгами. паскуда!
уходи скорей отсюда,
лях, татарин, злой чечен,
не проймешь ты нас ничем!
всё равно тебя поймаем,
отметелим, запытаем.
убегай обратно, враг.
кто не с нами – тот дурак.
убирайся восвояси,
косоглазый кобаяси,
хитрый грек, тупой бульбаш!
ты неправильный, не наш…
уходи поскорей
не провоцируй на убийство
умных
честных
и самое главное
удивительно
добрых
людей
НУ и НЮ
I
НУ
я сонливый и сугубый.
у меня есть голова.
только ты не отвечаешь
на мои любви слова.
– ничаво не отвечаю
потому что хорошо
кушать кашу из фенола, —
с фиолетовой лапшой…
я противный и притворный.
у меня есть уха два.
только ты не отвечаешь
ни «хрю-хрю», ни «ква-ква-ква».
– ничаво не отвечаю,
потому что очень в кайф
пить компот из эфедрина,
что сварила я вчерайф…
я ванильный и вонючий.
у меня есть рот и глаз.
только ты не отвечаешь
«ху из ху» и «вас ист дас».
– ничаво не отвечаю,
потому что невдомёк.
тихо тапками качаю,
улыбаюсь в потолок.
II
НЮ
разговор зашёл за полночь,
за портьеру, за комод.
если ты мне не напомнишь,
я забуду про компот.
каша спряталась за тучу,
спит фенол незнамо где.
переняв походку сучью,
ты идёшь к своей звезде.
ты идёшь, не видя стула.
невидимкой – простыня.
я читал стихи катулла:
ý-ня, ý-ня, ý-ня-ня!..
ничего не отвечала
ты весь вечер потому,
что любовь тебя качала
от другого к одному…
а ко мне совсем ни разу.
неужели я урод?
– вынь скорей бревно из глазу,
оботри живее рот!
на губах твоих покуда
не обсохло молоко.
ты юнец, а я паскуда.
мне с тобою нелегко.
я читаю не катулла.
мой любимец – пастернак…
– ты и тут меня надула.
как я мог влюбиться, как?
собираю я манатки.
ухожу я в пустоту.
засверкали мои пятки
из эпохи этой – в ТУ!..
ОН и ОНА
(пиеса)
ОНА:
ах, мыны хырусытына! (грустно)
ОН:
и меня тоска грызет. —
водки явно не хватает.
муравей в траве ползёт.
в небе облако летает.
ОНА:
взял бы ты меня замуж!
ОН:
почему бы и не взять?
у тебя пора цветенья.
у меня пора хотенья.
будем мы в саду гулять.
ОНА:
попыталась вздохнуть —
не смогла: ни уснуть,
ни вздремнуть, ни вспорхнуть…
хочешь грудь поцеловать?
ОН:
нет! не стану баловать!
нет! меня бросает в дрожь!
лучше грудь свою не трожь.
застегни сейчас же кофту
и назад её положь!
ОНА:
я одна. я бледна.
очумевшая от сна.
я безумная сосна.
и корона блещет в кроне.
и лицо как на иконе.
я свои склоняю ветви
к опечаленной воде
и пою о тихом ветре
и неведомой беде,
и молю о диком вепре,
только нет его нигде.
ничего не знаю, кроме
постулата одного…
хочешь буду без всего?
ОН:
нет! не надо ничего!
если ты поднимешь юбку,
обнажится вдруг нога.
ты, душа моя, голубка,
мне и в юбке дорога.
если юбки будешь без ты,
закричу я: «ой-ёй-ёй!
я стою на крае бездны!
лучше ты иди домой».
и добавлю: «слушай, вот как:
нам с тобою не резон —
я воняю пивом-водкой.
ты же пахнешь, как газон!»
нет, не выдержать сравненья
мне с тобою…
лес в тоске.
ужас стынет в отдаленьи.
боль беснуется
в виске.
дума № 5
Антон Компотов
не живёт:
в деревне Сланцы
во граде Пскове
в столице пяти морей
в пещере холодной и дикой
во глубине сибирских руд
в пруду где плавают форели
в стране несбывшихся надежд
в далёком сумрачном краю
в пустыне зноем раскаленной
в охрипшем голосе кукушки
в томленьях грусти безнадежной
в тревоге шумной суеты
«ходят люди по траве…»
ходят люди по траве