– Чего ты телефон не выключаешь? Я спала 2 часа.

– У меня работа. Сама виновата. Ни секса, ни сна. Ночь мне испортила.

Он уехал, велев ей отмыть холодильник. Ну, да, хоть шерсти клок. Она заодно убралась в кухне и в зале. Вышла из дома и уселась на ступеньки крыльца. Было солнечно и к полудню разогрелось почти летним теплом. От сосен за оградой заманчиво веяло смолистым эфиром. А хвоя все еще желтоватая – весна все же очень растянулась. Она понимала, что Олег так просто не отстанет, и готовила ему речь. Вернее – фразу. Еще вернее – тон. Нужно уверенно и жестко. Своей покровительственно-хозяйской манерой общаться Олег походил на министра-администратора из «Обыкновенного чуда». И ухаживать ему тоже некогда. Только ей подчиняться ему уже давно не хотелось. Жаль, что у нее нет мужа-волшебника. И дома – не он у нее, а она – у него. Женя невольно снова вспомнила того другого Олега и тот момент, когда позволила себе так безрезультатно влюбиться. Тогда случайно она услышала его реплику – на что? – других его собеседников она и не слышала, отреагировав только на его голос: «Женщина расцветает полностью только после третьего ребенка. Вот эта величественная грация, которая появляется во время беременности – уже не проходит, и остается в ней насовсем», – и столько было поэзии, уважения и трепета в его голосе, лице, словах, что сердце Жени ухнуло в теплое уютное к нему доверие. И в этом их большая разница. А все-таки напоминает… Хотя, ведь и в комплекции: тот Олег был собран и подобран, а этот – а ведь младше на пять лет – уже растекается вширь и везде с заметной перспективой расплыться до серьезных размеров.

Он приехал днем.

– Сейчас я буду спать, а потом ты мне все расскажешь. – Через час она его разбудила, как он ей поручил. – Ну, рассказывай, – он вышел на крыльцо, и обнял ее за талию, – ты передумала?