Я не придумала ничего лучше, чем наивно поинтересоваться, зачем она стала наниматься к ним в штат – ведь до сих пор мы обсуждали её работу на станции под началом тамлингов, а не на корабле у муданжцев. А то бы я её обязательно предупредила.

Потом начинаю собирать библиотеку по беременности на раннем сроке – какие пить гормоны, чтобы на людей не бросаться, какие делать дыхательные упражнения, чтобы не откусить голову мужу, да как этого самого мужа правильно подготовить к мысли, что в семье будет пополнение… в таком духе, в общем.

За этим занятием я провожу пару часов. А мужа нет. У меня уже ноги затекли сидеть тут на подушках.

Выползаю на улицу. Пастухи где-то в поле, гоняют лошадей, чтобы форму не потеряли, наверное. Я хожу туда-сюда от конюшни до шатров, но моя прогулка ограничивается площадкой притоптанного снега. Можно, конечно, лыжи надеть, но куда тут пойдёшь? Кругом степь, я даже уже не помню, в какой стороне Дол, а в какой горы.

Азамата нет. Я ещё раз ему звоню – хренушки.

Возвращаются пастухи, издалека принимаются обсуждать мою одинокую фигуру на краю обжитого пространства.

– Ишь ты, ждёт! Если прощения попросит, я поверю, что этот Азамат и правда такой крутой, как ты говоришь! – веселится северянин. – А то, может, ей просто мужского общества не хватает, а?

– Ты поговори, поговори! – кричу ему я. – Может, нос тебе сломаю.

Он испуганно затыкается. Хорошо, что я все-таки не струсила и полезла на эту лошадь. А то фиг бы он поверил, что я представляю опасность.

Пастухи подходят поближе, обсуждая, что надо бы пообедать.

– Он не сказал, далеко ли поехал? – спрашиваю у нашего первого знакомого.

– Нет, – пожимает плечами он. – А тут особенно и не привяжешь к месту. С запада река, с востока горы, а на север степь и леса до самого Сирия.

Леса. Это вам не парк на Гарнете…

– Он оружие взял?

– Нет, – хмурится пастух. – Он вообще ничего не взял, так, постоял, вскочил на коня и поехал.

Я сплёвываю в снег.

– Мужчины!

Пастух даже отступает на шаг.

– Да ладно вам, вернётся он скоро. В степи о времени трудно помнить… подождите.

Я честно жду ещё полтора часа. Потом начинаю прикидывать варианты.

На лыжах я далеко не уйду, с тем же успехом можно оставаться на месте. Унгуцем я управлять не умею. Лошадью тоже…

– Слушайте, – подхожу к нашему вменяемому пастуху. – Вы не могли бы съездить за ним? Может, он тут где-то неподалёку кругами ездит, просто отсюда не видно…

Тот хмурится.

– Не моё это дело, барышня. Если хозяину угодно кататься, пастуха это не касается.

– А если хозяйке не угодно, что хозяин катается?

– А вы не хозяйка, – пожимает плечами он.

– Здрасьте! Я его жена!

– Ну и что? Лошади его, земля его и жена его. Как он скажет, так и будет.

Ах вот как. Прекрасно.

– А тебе вообще наплевать, если его там уже волки доедают? – цежу я сквозь зубы.

Он снова пожимает плечами.

– Им что один, что двое – без разницы. А если хозяину охота одному побыть, мешать ему – последнее дело.

Я высказываюсь примерно в том же духе, что раньше в адрес лошади, и топаю к унгуцу.

Один пристальный взгляд на панель управления сообщает мне: не разберусь. Это вам не земной пассажирский звездолёт. Эту штуку Азамат делал сам, по муданжской технологии и для себя, то есть никакого понятного интерфейса тут нет и быть не может. Если бы это было средство наземного транспорта, я бы ещё рискнула на малой скорости. Но летать я пока не умею. Остаются проклятые копытные.

Ладно, пока вот что. Азамат, помнится, говорил, что взял бы в лес ружье. Наверное, и правда взял, так ведь? Пороемся в багажнике. Ага, вот оно, родимое. Даже примерно понятно, где предохранитель, а где спусковой крючок. И заряжено. И, насколько я знаю Азамата, почищено. Черт же их знает, может, они до сих пор пулями стреляют или чем там… Я по внешнему виду не определю.