Еды на двухдневный выезд мы набрали как на неделю. Тут и всякое солёное-копчёное, и сладкое, и несколько термосов чая, кофе, горячего молока (Азамат его иногда пьёт просто так, брр) и бульона, термопак с несколькими видами второго и ещё черт в ступе, не иначе. Вместе с горой тёплой одежды и дифжир, которую меня заставил-таки взять заботливый муж, получилось столько барахла, что пришлось часть свалить на заднее сиденье, в багажный отсек уже не помещалось.

– Ну как же так, Азамат, – говорю, подпихивая в салон внушительных размеров аптечку, – неужели ты всегда столько всего с собой таскаешь, когда выбираешься в лес? Или паковаться разучился?

– Если бы я один ехал, – ухмыляется он, – я бы взял соль, зажигалку и ружье, а остальное можно на месте добыть. Но тебе нужен комфорт.

– С чего ты это взял, интересно? – ворчу я, хотя уже не так убедительно. Все-таки спать на снегу без одеяла – это не есть моё представление об отдыхе. Ладно уж… – Где твои обещанные лыжи?

Лыжи прячутся в стенном шкафу в мастерской. Они не очень длинные, зато широченные, из потемневшего от времени дерева, а по нижней стороне подбиты пятнистым мехом.

– Ого…

– Ты все ещё уверена в своих силах? – насмешливо спрашивает Азамат.

– Они что, правда деревянные? – Я действительно несколько выбита из колеи этим антиквариатом.

– Конечно, вот, посмотри. – Он наклоняет одну лыжу, чтобы я могла пощупать.

Она очень гладкая, расписана прямо по дереву какими-то хитрыми узорами, от меха пахнет то ли жиром, то ли дёгтем.

– Такие старые… Они не развалятся?

– Ну что ты! – Он смеётся. – Такие лыжи несколько поколений служат. Их ещё мой дед делал, а он был первоклассным охотником и в лыжах толк знал. – Азамат ласково поглаживает свои сокровища по выгнутым спинкам. – Мне их отец на совершеннолетие подарил.

Тут он резко и неловко замолкает. Интересно, сколько мы ещё будем об это спотыкаться…

– Ладно, – говорю, – я верю, что это хорошие лыжи. Только ты мне покажешь, как на них правильно ходить, а то придётся меня на горбу таскать.

– Обязательно покажу и объясню, – серьёзно кивает он.

Лыжи чудесным образом помещаются в переполненный багажник вдоль брюха нашего жучка, и мы наконец-то грузимся. Азамат жмёт на кнопочку, и над нами прямо из воздуха сгущается прозрачный купол, он же лобовое стекло, и рога становятся прозрачными.

– Как тебе? – с плохо скрываемой гордостью спрашивает Азамат.

– Круто… – говорю. Видимо, он долго работал над этой фишкой, надо же как-то похвалить.

– Обычно крыша выезжает из задней стенки, но так почему-то всегда женские юбки и косы прищемляет. Так что я это модифицировал.

Ну я, конечно, не в юбке, а коса из нас двоих только у него, ну да ладно, старался человек.

– Здорово придумал, – говорю. – А так в ней не застрянешь, если случайно руку сунуть, пока она появляется?

– Нет, – смеётся Азамат и принимается мне объяснять, как это работает и почему застрять в крыше никак нельзя. Я даже понимаю. Но пересказать точно не могу.

Тем временем мы отрываемся от земли и всплываем вертикально вверх, вот уже и крыши домов внизу видны, а вот уже и полгорода. Азамат мягко, почти незаметно трогается с места, и мы плывём над рекой прочь из кольца скал, на север, к свободе.

Чтобы добраться до наших владений, надо пропахать полконтинента, к счастью, поперёк, а не вдоль. Азамат обещал, что это займёт четыре-пять часов, если будет хорошая погода. Погода сегодня ничего, оба солнышка исправно светят, но ветер суровый, так что Азамат держится поближе к земле, где не так сдувает.

Дол, на берегу которого пасутся призовые табуны, – это очень большое почти пресное озеро. Азамат говорит, что пить из него не слишком приятно, хотя и можно, а если в нем плавать, то ощущения как от пресной воды. Сейчас, правда, плавать не сезон.