Открыв пошире кран, чтобы голос Кисляковой слился с потоками воды, я принялась издеваться. Пять минут смотрела в зеркало, думая о том, какая же я красивая. Еще пять минут слушала воду, думая о том, какая же она звонкая. Потом столько же умывала лицо, думая о том, какое же оно красивое. Повторяюсь? Ну и что, повторение – мать учения. Потом пять минут искала свою зубную щетку, думая о том… О чем? Нет, не красивая. Самая обычная щетка. А, вот о чем! Думая о том, какого же она цвета. И куда же она, сволочь, задевалась… (Ой, простите… Порядочным девушкам не пристало ругаться.) Потом нашла ее и еще пять минут радовалась сему событию. Дальше по программе – зубы! О, зубы требуют тщательного ухода!
Когда еле различимый голос за дверью заговорил тремя разными тембрами, два из которых были низкими, а первый, напротив, дошел до писка, а сама дверь принялась сотрясаться от богатырского стука шести рук, я поняла, что пора бы мне уже и позавтракать.
Открыла дверь одним рывком и вышла на суд обозленной толпы.
Настя, Роб и Святослав Сергеевич взирали на меня, как собаки на черную кошку, перебежавшую всем троим дорогу.
– Юлька, ты совсем спятила! – визжала Кислякова. – Висит же расписание! После Леши иду я! Ты забыла, да?! О нет, – когда я вывернулась от обступивших меня хищных туловищ и потопала на кухню, – ты помнила все, да? Ты это специально сделала! Ну, я от тебя не ожидала!.. Эй, ты куда?!
Неожиданный вопрос заставил меня обернуться на полпути. Как это куда? На кухню, разумеется. Но обращалась она в этот раз не ко мне.
Проворный Роберт просочился между ней и пиратом и захлопнул перед их лицами дверь в ванную.
– Эй! – свою ярость финтифлюшка тут же переключила на нового врага. Забарабанила со всей силы. – Выходи! Я перед тобой!
– А по мне пофиг! – донеслась так знакомая мне фраза. – Я в свое время иду и даже уже немного опаздываю!
– Вообще-то, уже мое время давно, – заявил грозно Святослав и, сверяясь с часами, добавил, – …закончилось. А твое еще раньше!
– Мне пофиг, – повторился Роб и включил воду.
Я расхохоталась, наблюдая данную картину. Пускай меня сейчас порвут на части, но это стоило того. Роб поступил с ними так же, как и со мной тогда. Что ни говори, а есть в мире справедливость.
Глава 23
– Вот если б ты выщел за мэня тогда, ничего б этого не был! – пускал пар из ушей Рашик, точно архаический самовар. – Они б знал, белый свиньи, что мой женщин не сметь обижать, не то хана! – достал кинжал и покрасовался с ним, приставляя с разных сторон к лицу и меняя соответственно его выражение – не кинжала, а лица.
– Какие мы грозные! – похвалила я артистические таланты тренера и зааплодировала. Мимикой Рахат мог продемонстрировать абсолютно любые настроения.
– Я рад, что насмешил тэбэ, мой пэрсик!
Мы сидели на кухне в его номере. Когда Лукумидзе приехал за мной на своей вишневой «шестерке», я плюхнулась на сиденье и тут же разрыдалась. Молча он привез меня к себе в отель, где им предоставили номера, напоил чаем и дал высказаться. Я поведала обо всем: о порезанных звездочках, о выходках Насти, о моей мести. Над последним Рашик смеялся, что дало мне поверить: со мной не все потеряно. Если есть время собраться, то я умею постоять за себя. Это обнадеживает, когда вынужден обитать в террариуме с ядовитыми змеями.
– А этой жирной бородавчатой свинье надо затолкать бананы во все места! Щтоб знал, как обижать мой красавиц!
– Не надо во все. В одно будет достаточно, – совершенно не краснея, поведала я о своей мечте. – Я согласна даже сама провести такую операцию, но с условием, что она сперва вымоет это самое место.