Снова показались люди. Снова сменился запах влажной могильной земли на приторный аромат попкорна и шоколадного сорбета. Чем ближе к полуночи подбиралась стрелка на башенных часах Самайнтауна, которые было видно из окон каждого дома, тем сонливее выглядел Светлый район и тем оживленнее начинал выглядеть Темный. Неоновые вывески вспыхивали, будто раскрывались светящиеся глаза города, и мимо с ревом проносились вампирские банды на мотоциклах, на что Франц плевался им вслед. Посреди перекрестка на подходе к реке сидела келпи [7], играя на деревянной флейте, и пепельные волосы ее извивались, плавая по воздуху, а возле ног образовывали гнездо, куда прохожие бросали звонкие монеты. Если пройти рядом, то можно было почувствовать, что пахнет уже не сорбетом, а сыростью и прелым сеном, поэтому Джек с Францем обошли перекресток по дуге, из-за чего едва не столкнулись с мамбо, жрицами культа вуду, торгующими любовными амулетами гри-гри. Нимфы-лампады [8] с голубой, как у мертвецов, кожей раздавали купоны на один бесплатный «Ихор», который готовили из собственной крови. А болотницы тем временем угощали всех желающих ликером, настоянном на полыни и осенних травах, чтобы туристов переполняла энергия и они не могли успокоиться до тех пор, пока не перепробуют все развлечения в городе и не опустошат свои кошельки.

Возле палатки с рогаликами из соленого теста, у которой уже выстроилась длинная очередь, Джек поприветствовал нескольких мужчин и женщин в полицейской форме, следящих за порядком точно так же, как и он, но не упускающих возможности повеселиться. Между этим ларьком и кинотеатром оставалось всего несколько метров, когда Джек, обернувшись, вдруг обнаружил, что Франц отстал: прилип к витрине с армейскими ножами так, будто до сих пор не перепробовал каждый из них. Оттаскивая его от стекла за шлейки джинсов, Джек быстро вспомнил, почему давно отказался от затеи брать Франца с собой на дежурства. А затем вспомнил еще раз, когда по дороге тот «подцепил» двух белокурых туристок, спросивших у него дорогу.

– Здесь как‐то… чисто, не находишь? – спросил Франц, когда они наконец‐то добрались до заветного переулка получасом спустя. – Ты точно ничего не перепутал?

«А действительно, не перепутал же?» – озадачился Джек впервые в жизни, ведь там, где фейский гламор прежде скрывал кровавое месиво, не было больше ни того, ни другого. Гламор, очевидно, иссяк сам, как любые чары, лишенные подпитки, а вот что до следов вышедшей из-под контроля страсти… Поднявшийся к вечеру ветер разгонял по асфальту лужи, но то была обычная дождевая вода, не кровь. Джек даже отодвинул контейнеры, чтобы заглянуть за них и убедиться: всюду чисто так, будто по переулку прошлись волшебным ластиком. Чистота была безупречной – и неестественной.

– Наверное, Лора уже позвонила Ральфу. Он и его парни всегда работают быстро, – предположил Джек, и облегчение в конце концов вытеснило сомнения. Отсутствие улик всяко лучше, чем их наличие, особенно когда прямо сейчас в Темный район медленно сползались люди. Низкорослого Джека несколько раз задели плечом, пока они с Францем топтались посреди улицы между ней и ее аппендиксом, поглядывая то друг на дружку, то по сторонам.

В конце концов они решили сделать вид, что ничего особенного сегодня не произошло, – ради этого ведь все и затевалось – и пошли своей дорогой, к мигающему разноцветными огнями парку аттракционов вдоль линии жилых домов из красного камня. Франц был рад, когда увидел впереди Лавандовый Дом, знак того, что они на верном пути к дому собственному, – и ускорил шаг. Малахитовые полосы на небе до сих пор переплетались с клубничными, как шелковые ленты в кучерявой прическе облаков, и Джек шел, задрав голову кверху, чтобы любоваться тем, как красиво на Самайнтаун нисходит ночь. Наконец‐то все опять стало спокойно – и в кварталах, и у него на душе. Дождь глухо моросил по раскрытому зонту, пока сладость веселья, царящего в Темном районе, не сдалась под напором лесной свежести его окраин. Джек любил эту часть города больше прочих – еще шумную, но уже не оглушительную и самую старую, стоящую ныне особняком, куда постепенно и незаметно поднимался ландшафт.