События в Форт-Коллинсе не только открыли мне глаза на страшную правду, но и что-то изменили внутри меня. Я все чаще общаюсь с людьми, завожу новые знакомства, хожу на собрания и активнее включаюсь в рабочий процесс. Но на окружающих женщин по-прежнему смотрю как на сослуживцев, не более. После смерти Лоры я не замечал внимания в свою сторону или не хотел замечать – не хотел выбираться из состояния полного бесчувствия, потому что не видел в этом смысла. Но теперь причина моей «слепоты» – Ева Мартин. И я все еще жду, что она вот-вот позвонит.

Но проходит день, другой… Мой телефон оживает в основном по рабочим вопросам, вызывая тоску вперемешку с раздражением на того, чей голос раздается в динамике.

Спустя полторы недели после выхода на новую работу я начинаю беспокоиться: может, с Евой и Нейтом что-нибудь случилось? Но чем больше думаю об этом, тем чаще вижу во снах прорыв зараженных. Я раз за разом лечу на всех парах в Дарвен, но не успеваю вовремя спасти Еву. И каждый ночной кошмар неизменно заканчивается ее смертью на моих руках.

Я правда стараюсь, но не могу выкинуть это из головы, и как-то вечером после работы все-таки сажусь за компьютер в поисках частот Дарвена. Да, было бы проще позвонить Нейту – его номер я сохранил в телефоне после приезда в Центральный город. Но я все еще не уверен, нужно ли мое присутствие в их жизни настолько, насколько они оба нужны мне. Из-за этих мыслей чувствую себя полным идиотом, которому надо бы сосредоточиться на работе, но он почему-то думает совсем не о том.

Пока я переключаю частоты, поначалу опасаюсь, что не услышу ее, и тогда обещаю себе точно связаться с Нейтом. Но вот тишину квартиры внезапно заполняет бойкий голос Евы, и вместо радости я впадаю в ступор. Первый порыв – тут же выключить компьютер, потому что эмоции, которые я подавлял, обрушиваются на меня девятым валом. Я едва дышу и перестаю соображать. Прямо двухметровый тридцатипятилетний идиот.

Я не улавливаю смысл слов Евы, зато ярко вижу все, что произошло с нами в Форт-Коллинсе, будто это случилось всего секунду назад. Я сижу за компьютером почти не двигаясь до тех пор, пока Ева и Нейт не прекращают вещание, а потом не сплю всю ночь.

Значит, у нее все в порядке. Ева снова работает, и ее голос звучит так бодро, словно ее жизнь наконец-то вошла в нормальное русло и теперь у нее все хорошо.

Но почему тогда она мне не звонит?

Ответа у меня нет. Ни на этот вопрос, ни на то, что, черт возьми, творится со мной, когда я слышу ее и когда вспоминаю пробуждение в камере, где провел ночь с Евой, надеясь на ее выздоровление; или утро в отеле – поцелуй, нашу близость и мое осознание, что я не хочу отпускать ее.

Черт. Все-таки в коконе бесчувствия были свои преимущества.

Я продолжаю работать, но теперь каждый вечер слушаю эфир Евы. Не знаю, какого черта медлю и не еду к ней. Раньше, еще до Лоры, меня в таких делах мало что останавливало. Но с Евой Мартин все непросто – за два с половиной дня я так и не научился предугадывать ее реакцию на мои слова и поступки. Жаль, что у нас не было больше времени.

Но чем чаще я слышу ее голос, тем меньше остается сомнений. И постепенно я перестаю понимать, почему они вообще были. Последней каплей становится разговор с коллегой – Рэйчел Голберг.

Мы с ней часто ведем занятия вместе и успеваем неплохо узнать друг друга, но я по-прежнему воспринимаю ее как сослуживца, а вот она явно хочет чего-то большего. Не уверен, что замечал ее взгляды и намеки раньше, но «прозреваю», когда в один из вечеров она предлагает мне сходить куда-нибудь после работы и выпить.