С лёгкой руки кого-то из журналистов царской России Самару в начале ХХ века прозвали «русским Чикаго», невольно сравнив её с индустриальным чудом на далёком американском континенте. Город преобразился в буржуазную эпоху настолько стремительно, что это явилось абсолютной неожиданностью даже для самих его жителей. На улицах Самары за короткие сроки «выросли» монументальные здания в различном «вкусе», наглядно демонстрирующие приверженность к современным архитектурным традициям той поры. Можно сказать, сюда вслед за финансовыми потоками нахлынула бурная волна мировой цивилизации и буржуазной культуры.

Вид на один из старейших заводов в Самаре (фото автора, 2022 год)

Пожалуй, наиболее яркую и выразительную характеристику дал растущему волжскому городу Александр Николаевич Наумов – потомственный дворянин, уроженец Симбирска, в течение ряда лет, состоявший в должности предводителя дворянства Самарской губернии. В частности, он подчеркнул:

«С проведением Самаро-Златоустовской железной дороги и соединением её с Ташкентом, рост Самары, природно-удобной Волжской пристани, оказался исключительным. Население, торговля, кредитные обороты – всё шло чисто американским темпом. /…/ В Самаре окраины быстро сливались с городом, образовав, каких-нибудь 10—15 лет спустя, оживлённые центры, застроенные большими городскими домами. Благоустройство самого города не могло поспевать за столь быстрым его ростом. Изо всех „платьев“ Самара скоро вырастала…»6.

В городе, расположенном в Среднем Поволжье, в предреволюционные годы функционировало множество предприятий, ежегодно обеспечивающих немалый валовой доход их владельцам. На заводах в производственных процессах уже были заняты тысячи вольнонаёмных рабочих, которые получали жалование, в целом, достойное для царской России. В речном порту ни на час не останавливался процесс разгрузки и погрузки товаров с барж. Купеческая торговля пребывала в стадии наивысшего процветания.

Помимо того, к пристани в Самаре всё чаще стали причаливать пароходы с состоятельной публикой, путешествующей по Волге. Живописная природа берегов великой русской реки служила приятным дополнением для любителей водных прогулок. И, разумеется, владельцы пароходных компаний тоже не оставались без прибыли. В буржуазных кругах Самары царила подлинная эйфория. Ранее невзрачный провинциальный город как будто бы внезапно пробудился от долгого сна, встрепенулся и закружился в бешеном вихре «нового времени», с его тягой к прогрессу и неуёмному предпринимательскому азарту.

В своём роде подспорьем для развития торговли в Самаре послужило открытие в 1880 году моста через Волгу у Сызрани, а чуть позже, в 1887 году, начала функционировать железнодорожная ветка Батраки – Оренбург, пересекающая территорию почти всей губернии с запада на восток. Город тем самым оказался связанным новой транспортной артерией с богатым сырьевыми ресурсами краем, который, фактически, являлся ко всему прочему и своеобразными «воротами в Азию». За счёт железнодорожного сообщения с Оренбургом существенно вырос и товарооборот с Туркестаном, далёкой южной окраиной Российской империи.

Однако самым прибыльным делом в Самаре, по-прежнему, оставалась переработка зерна. Местные сельскохозяйственные артели вдоволь обеспечивали своей продукцией крупные паровые и водяные мельницы. Особенно рост производства муки наметился после 1893 года, после введения нового хлебного тарифа. Переработчики зерна при этом оказались в ещё более выгодных условиях. И на самарских мельницах в значительных объёмах начала производиться мука-крупчатка. Недостатка спроса на неё не было как в самой России, так и за её пределами. Мука-крупчатка на исходе XIX столетия высоко котировалась на европейском рынке.