Я и представить себе не мог, что за неделю кроха умудрится уничтожить всё, до чего ей удастся дотянуться зубами или лапами. Она неустанно метила мебель и углы, сколько бы раз на дню я её ни выгуливал и как сильно бы ни ругал. Но сильнее всего меня тревожил тот факт, что для немецкой овчарки она слишком неестественно реагировала на крик и наказания, да ещё порой вела себя чересчур не разумно. Вечером того дня, когда я отдал Лине печатный экземпляр, малышка Сэм умудрилась во время «охоты» разбить одну из бутылок города инков и, играясь с осколком, поранила правую лапу. Однако это её не остановило, и она вцепилась в него зубами. Страшно представить, что могло бы случиться дальше, не забери я вовремя опасную игрушку. Поэтому от пустых бутылок пришлось избавиться, чтобы избежать подобных инцидентов. Ковёр же я предпочёл уберечь от артобстрелов, спрятав в кладовке у входа.

Каждое утро мой ласковый жаворонок будил меня обильным слюнявым облизыванием, требуя пищи. «Еда! Хозяин! Еда!» – скулила она. «Вроде бы девушки должны следить за фигурой и есть небольшими порциями, – рассуждал я в ответ, удивляясь тому, как быстро опустел десятикилограммовый пакет с сухим кормом. – А ты ни дать ни взять ешь как здоровенный мужик». Так или иначе, малышка Сэм скрасила моё одиночество и придала некий смысл моему существованию, поэтому на субботнюю встречу с Линой я пришёл уже совершенно другим человеком.

Лина же вела себя возбуждённо. Она походила на человека, приготовившего вечеринку-сюрприз для именинника. Всё прояснилось после десятиминутной истории о том, как всё-таки тесен мир. Из её намёков я понял, что она лично знакома с Владимиром Сергеевичем – учредителем одного из самых известных издательств в стране. А ещё оказалось, что наша прогулка по городу отнюдь не является чередой случайных улиц и хаотичных поворотов, то была грамотно спланированная операция по доставке самокритичного писателя в главный офис издательства «Тайна».

Стеклянный обелиск, стрелой устремлённый в небо, возвышался в центре города и попутно являлся его архитектурной достопримечательностью. Где-то там, в поднебесье, в презентабельном кабинете с кожаными диванами, авторскими картинами и захватывающей дыхание панорамой Северной столицы, сидел человек в строгом чёрном костюме с фиолетовой бабочкой. Его портрет печатали на обложках популярных журналов, его цитировали и восхваляли: «Ему удалось вернуть человечеству (и привить новому поколению) тягу к шелесту ароматных белоснежных страниц!»

Мы с Сэм испытали лёгкий дискомфорт, стоило Лине нажать на одну из отполированных до блеска кнопок вместительного лифта, что пулей устремился вверх. От волнения у меня вспотели ладони. Я искал выход из сложившейся ситуации, будто заключённый, желающий сбежать из-под ареста.

Дело в том, что я всегда был неравнодушен к славе и успеху, но после творческого краха уверенно занял позицию ворчуна-отшельника. Попытка запустить в массы сборник стихов привела меня к 49 «НЕТ», среди которых был отказ как от великого и могущественного издательства «Тайна», так и от захолустной подпольной газетёнки «Дорогу маргиналам». Столь масштабное фиаско послужило одной из причин расставания с Ксенией. Она хотела, чтобы я повзрослел и стал настоящим мужчиной: нашёл серьёзную работу и разлагался под чужим руководством 25 часов в сутки. Видимо, без толстого кошелька отличное чувство юмора и брутальная щетина не играли особой роли. Её не устраивало, что я привык жить на сомнительные и непостоянные доходы: первым являлась перепродажа новеньких мобильных телефонов, купленных по «чистой цене» (