Минус у работы всего один: себе намечтать ничего серьёзного не могу. Для себя приходится по старинке: цель-ресурсы-время-действия-маленькими шагами.

«Не твоё дело, женщина, мыть плиту, иди пиши книгу».

И это проявление заботы – дать заняться тем, чем хочется, а не чем нужно. Сделать желание важнее обязанностей, ведь и те, и другие мы себе определяем сами.

В 20 лет забота о себе это гулять до утра, потом в душ, переодеться и на работу. Купить модную вещь вместо обеда, объедаться чипсами под сериалы и вляпываться неизвестно куда неизвестно с кем. Исполнять немедленно любую свою хотелку, без учёта будущего, будто времени просто нет.

После 30 забота становится скучным, банальным и довольно сложным делом: сон, правильное питание, спорт и учёт своих желаний. Как бухгалтерский учёт, в какой области кредит, где перерасход, а где недостача.

Приходится много считать: доходы и расходы, время, усилия и результаты.

Всё чаще выбирать овощи и фрукты вместо вредностей, носишь домашние обеды на работу.

Домой в 10 безо всякого звонка мамы, потому что завтра на работу и нужно выспаться.

Время на спорт уже хочется выделять и решать не между тремя новыми платьями, а между тремя банками с наиболее выгодными условиями.

Ванна с пеной – ерунда, первый простейший уровень самозаботы. Более прокаченный – написать списки: что даёт отдых, радует, чего по-настоящему хочется. Следующая ступень – выполнять эти пункты. И уровень совершенства – выполнять их без чувства вины.

Уделять себе время без оправданий. Делать, что хочется, как в 20 лет, только не поверхностные желания первого уровня, а глубинные, добравшись наконец до сути. Обустраивать пространство под себя.

А научившись хорошо заботиться о себе, можно пробовать заботиться о других.

Строить из себя Дурочку отлично получается. Скорчить мордашку и выпутываться из разных неприятных ситуаций с её помощью. «Ой, а я не знала», «правда?» и любимое «я такая глупая» – внутри леденеет при этом, скорей бы домой и обещание больше никогда. Ага.

Дурочку не тронут, она ведь не сексуальна. Значит можно с подругой поехать из клуба к смутно знакомым её друзьям. Пить там на кухне чай с тортом, дожидаясь её, в абсолютной уверенности: со мной ничего плохого не случится. Дуракам/дурочкам ведь везёт.

Эстетка появляется, когда хочется ощутить себя особенной или поиграть на публику. Я вся такая изысканная, аристократичная, ломаные движения, ломаная поза, якобы совсем никого не замечаю. Сижу такая одна в кафе с бокалом вина, хрупко держу его длинными пальцами и занята чем-то очень важным. А вы любуйтесь издалека и гадайте: кто же это? Ха-ха, кому ты нужна, кривляка.

Есть ещё раздражающая Мудроженщина. Дать совет, высказать своё экспертное мнение, конечно подтверждённое научными исследованиями не британских учёных, оценить фильм, книгу, картину, вскольз в разговоре упомянуть никому не известные термины. Говорить со тщательно скрываемым пренебрежением и ни в коей мере не показывать, насколько ты выше остальных в своём «белом пальто». Остальные пусть летят в тартарары!

Милашка восторгается и смеётся, громко, ярко. Бегает вокруг резвящимся щенком. Смех – как пузырьки шампанского, восторги над каждым цветочком, каждым облачком. «Мы будем вести себя как туристы!» – и ежеминутные фото, смех к месту или зря, танцы на улицах, знакомства такие же мгновенные, как щелчок камеры…

А есть просто Света. Когда никто не видит. С книжкой, утренним кофе и вкусняшками, вечными наушниками, дневником, огромной сумкой. Со страхами, тревогами, душащими мыслями и невозможностью заснуть ночью, когда остаётся одна. Она рассеяна и закрыта. У неё тончайшие запястья и щиколотки. Она девушка в очках, осенняя, а лучше зимняя, девушка.