Я вдохнул сырой воздух, и мелкие химические гремлины моей нервной системы загрязнили его такой глубокой меланхолией, что после выдоха лицо буквально утонуло в миазмах уныния. Казалось, голова была наполнена кипящим маслом, что выплескивалось из глаз с каждым биением сердца. Полыхающее масло изливалось в горло, неслось вниз по пищеводу и выплескивалось в желудок едкой кислотой. Я давился, но кислота поднялась к горлу, и я начал кашлять, выплевывая слизь. Казалось, мой правый плечевой сустав крепился к плечу металлическим штырем, а ниже, бедра и ступни пульсировали в агонии. Но больше всего у меня болели глаза: мягкий серебристый свет заливал их едким маслом, пока всё, что находилось в пределах моей видимости, не окрасилось красным цветом. Я попытался сощуриться, чтобы уменьшить это сияние, но веки невольно затрепетали и могли закрыться в любой момент. Внезапно, туман немного рассеялся, приоткрыв корпуса общежития «Томпсон-Поинт».

Эти корпуса выглядели точно так же, как я себя чувствовал: размытые, обесцвеченные и безрадостные. Здания инженерного факультета позади меня превратились в настоящие призраки в тумане. Деревья в лесу казались нарисованными кляксами на клубах тумана. Их отражения цвета оружейного металла, казалось, были выгравированы на поверхности воды. Множество деревьев, поломанных, с зазубренными обломками, лежало наполовину в воде возле причала и на другом берегу озера возле корпуса «Томпсон-Поинт».

Боже, ни в чём вообще нет ни капли цвета.

Начал моросить холодный мелкий дождь, и я почувствовал, как серость земли стала проникать в тело через подошвы туфель, двигаясь дальше вверх, к голове, пока мои чувства не приобрели темно-серую окраску. Кипящее масло в плечевом суставе, кипящее масло в ступнях, руках и шее. Кипящее масло в кашле.

Это был худший день в моей скучной 58-летней жизни.

Полицейская машина, которую я видел ранее, пронеслась назад в противоположном направлении от Линкольн-Драйва и со скрежетом остановилась. Большая угловатая патрульная машина выглядела так, словно была создана сорок лет назад, но оказалось, что она совершенно новая.

Я смог увидеть тень полицейского за рулем, который потянулся вниз и включил сирену. Пространство огласил такой пронзительный вой, словно эта проклятая штука включилась прямо в моей долбанной голове.

Сирена визжала примерно минуту – целых 60 секунд, на протяжении которых мне казалось, что в уши мне забивают острые гвозди. Отвернувшись от сирены, я увидел, что поломанные черно-белые деревья несутся мимо меня, и чувствовал себя так, словно лечу на реактивном истребителе в диапазоне числа Маха 1 прямо через лес.

И это сработало.

Словно катастрофический финал, сломанные деревья, Тамми, «Тестинг анлимитед», Боб, мой трейлер, водка, таблетки и гремлины обрушились на меня как огромный рояль, толкнув меня вниз, на колени, с такой силой, что даже остались вмятины в земле.

Я оказался на коленях, рядом со стойкой с байдарками, закрыв уши руками, пока сирена, наконец, не замолкла. Рухнув на землю, я закатился под одну из байдарок и отключился.

Проснулся я от того, что в грудь мне вонзился механический карандаш. Наверное, солдат незаметно засунул его в карман моей рубашки, пока я спал. Я выкатился из-под перевернутой байдарки и почувствовал, как яркие лучи утреннего солнца, отражающиеся от глади озера, на миг ослепили меня своим светом.

Я медленно встал и удивился своему самочувствию, учитывая вчерашний кутеж. У меня не было ни головной боли, ни головокружения. Небольшие боли в ступнях и спине тоже исчезли, так же, как и хроническая боль в правом плечевом суставе. Зрение обострилось до такой степени, что я смог рассмотреть отдельные листочки на зеленых деревьях на фотографии.