Мариза отстранилась, осторожно взяла за руку.

Девочка с удивлением уставилась на свое запястье. Исполосованная хлыстом кожа кровоточила, на месте удара остался спиральный порез. Она быстро убрала руку за спину.

– Ничего. Поцарапалась о ветку…

Стыдно было говорить правду. И вообще хотелось забыть о Лукене, как о дурном сне.

Аторе ступил на трухлявую ветку, замер. Дерево затрещало, но выдержало. Струйка пота обожгла глаза, скатилась на переносицу.

Тоннель закрылся, возврата нет.

Стараясь не смотреть по сторонам, Аторе медленно продвигался по ветке. Странное это было дерево – без листьев, без зеленых побегов, только высушенная мертвая кора. Нехороший знак!

Навалилась одуряющая тяжесть. Захотелось сжаться в комок и завыть. Он поднял голову, уже зная, кого увидит. На конце ветки, там, где вряд ли бы усидела и птица, стоял Чужак.

Черные глаза без белков смотрели сквозь Аторе. Чужак молчал, чего-то ждал. Он крутил в руках веревку, наматывал на запястье. Монотонно разматывал и все начинал сначала.

Невидимая связь между ними натянулась, острый крюк в груди дернулся. Аторе непроизвольно подался вперед, пошел быстрее, побежал. И сам не заметил, как под ногами оказалась пустота.

Чужак исчез.

Оглянулся – и в лицо полетели прозрачные осколки. Дерева больше не было. На его месте рассыпалась в пыль хрустальная башня. Аторе начал тонуть в пустоте, беспомощно размахивая руками. Он не успел спасти дерево. Он ничего не успел – только закричать.

Крик связал сон и явь в единую нить. Глаза открылись сразу, как бывало в военном походе.

Аторе отбросил одеяло, сел на кровати. Сердце зашлось в бешеной скачке. Вот она старость! А чего он ждал? Саламанкеро давно потеряли силу, это раньше они были великими мастерами судьбы, а теперь – гильдия прядильщиков в услужении у правителей герцогств, дукэ. Работают не за страх или совесть, а за хорошую пожизненную плату.

Он резко встал, распахнул окно. Морозный воздух ворвался в теплую комнату, дрогнул и погас огонь в камине. Последнее сражение еще не проиграно! Аторе сумел отбить набеги туар, заново отстроил город, и сейчас не справится с одной трухлявой веткой? В конце концов, рядом Ана.

Он вырастил дочь сам. Его жена, Тейлал, ушла, когда девочке едва исполнилось три года…

Тогда Аторе выиграл войну с туарами – он дотронулся до перебитого носа – не такая уж большая личная плата за победу, городу досталось гораздо больше. Крепостная стена зияла брешами, ратуша стояла без крыши – смола с катапульты прожгла ее насквозь, университет лишился трех башен и витражных окон. Весь город покрылся язвами разрухи.

Аторе взял в плен сотни туар, их руками он и восстановил Альберу. Решил – справедливости ради они должны исправить то, что так яростно уничтожали. И наверняка все та же справедливость толкнула его на встречу с безумной туаркой.

На парапете заново отстроенной башни, балансируя на каблуках, стояла смуглая девушка, замысловато сплетенные косы разметались по плечам. Она повернулась, гордо вскинула голову, протяжно выкрикнула что-то ему в лицо. И занесла ногу над пустотой. Миг – и девушка прыгнет. Аторе рванул сквозь толпу, ухватился за камни, полез вверх.

Он удержал Тейлал от шага в пропасть. Через полгода она стала его женой, а еще через год у них родилась дочь Ана. Но Тейлал не смогла отказаться от свободы и ушла в ночь, оставив короткую записку: «Не ищи».

Ему никогда не понять туар – дикий, необузданный народ. Они приносят жертвы звезде Зер – самозабвенно мстят саламанкеро за прошлое. Время утекает песком, но ничего не меняется, туары и саламанкеро стоят по разные стороны цитадели…