Так вот, я опять отвлёкся: купленные пистоны быстро заканчивались – и стрелять было нечем. И тогда пришла в голову мысль изготовить пугач, конструкцию которого я хорошо представлял, поскольку видел такое у старшеклассников. С теорией у меня всегда было всё в порядке.

Однако теория теорией, а практика требовала качественного материала для моего замысла: нужна была надёжная металлическая трубка.

– Где её взять? – спросил я Рината.

Он знал ответ:

– Да в тракторах такие есть! Сейчас дядя Ваня поставит свой «Беларусь» на обед. Постоишь на шухере, я тебе стырю.

Он сдержал обещание и под прикрытием целой орды мальчишек выдернул из работающего двигателя какую-то деталь. Но трубка оказалась тонкой, сделанной из латуни, только понапрасну заставили тракториста дядю Ваню оглашать матюгами опустевшую вмиг улицу.

– Ну и нафига мне она? – я не скрывал досады. – Ты хоть сам понимаешь, что из этого ничего не получится?

– Почему «ничего»? Я такую же добыл для Васьки. Он не жаловался.

Я смирился: мне не терпелось применить новые технические навыки. Для пугача, возможно, трубка годилась, в любом случае – специальных исследований и экспериментов проводить я не стал.

Технология изготовления была достаточно простой. Один конец трубки сплющивался молотком и в дуло заливался расплавленный свинец объёмом в полторы столовой ложки. Потом из длинного гвоздя изготавливался ударный механизм. Тупой конец сгибался под прямым углом, а острый вставлялся в трубку, куда в небольшом количестве засыпалась сера от спичек. Гвоздь оттягивался мощной медицинской резиной, и стоило её отпустить, как остриё с силой ударяло по сере – и раздавался выстрел, чуть громче, чем выстрел пистонов, продававшихся в «Малютке».

Поскольку я был торопыгой, пугач был готов в тот же день. И я взялся его испытывать, не отходя от места производства, то есть на кухне. Бабушка к тому времени вернулась с работы и отдыхала в спальне, братишка играл в зале, а родители были на работе.

«Удивлю-ка бабушку, – подумал я, – ей теперь не надо будет покупать пистоны. Вот радости-то будет!» Натянул, как положено, ударный механизм и отпустил резину. Увы, никакого выстрела не последовало. Наверное, не хватило серы. Соскрёб со спичек ещё и подсыпал в ствол. Результат был тот же. Сколько же надо серы, чтобы эта штука выстрелила? Инструкций у меня не было. Опыта тоже. Голая теория. Подсыпал ещё. Потом ещё. А потом наконец раздался взрыв такой силы, что зазвенело в ушах: трубка выскочила из рук и с бешеной силой ударилась о кафельную плитку на стене, гвоздь улетел в противоположном направлении и воткнулся в деревянную дверь ванной комнаты, а кухня наполнилась гарью. В дверях застыл удивлённый братишка с машинкой в руках, он ничего не говорил, лишь глаза были широко раскрыты. Бабушка, совершенно офигевшая, примчалась на кухню и, убедившись, что со мной всё в порядке, набросилась на меня с руганью. Я почти не слышал, что она кричала, потому что в голове стоял гул от выстрела. Скажу по секрету, стрелять из оружия собственного производства – впечатление хоть и приятное, но вообще-то не для слабонервных. Когда бабушка немного пришла в себя и успокоилась, я пообещал выбросить «заменитель пистонов» и больше такого никогда не делать, и тогда мы договорились ни о чём не сообщать родителям. Боялись, что сгоряча попадёт нам обоим. «Это всё из-за Ипполитова, – твердила бабушка, – я же говорила тебе, не дружи с ним, он плохому научит!»

* * *

Ипполитом звали взрослого парня, недавно освободившегося с зоны, который и научил поселковых мальчишек литейному делу. Он был намного старше нас, и, почему возился с салагами, мне до сих пор не понятно. Имени парня никто – возможно, и он сам – не помнил, поэтому звали его по сокращённой фамилии Ипполитом. На склоне горы, с которой мы зимой катались на санках и лыжах, стоял дом его родителей, поэтому и гора называлась Ипполитовкой. «Ты куда идёшь?» – «На Ипполитовку» – обычные реплики нашего санаторского детства.