– Ну как ты? – интересуется он как раз после момента моего сильного экстаза.

– Вот это попадалово! Охренеть, не встать! – с восхищением комментирую я.

А старик как мне показалось, так и вообще не спустил. По крайней мере, внутри меня его стояк не опадал. Поэтому с ним можно было общаться таким образом до бесконечности, но надо было бежать к своему мужу с отчетом о проделанной влажной уборке в комнате хозяина квартиры. С большим сожалением очень медленно и аккуратно снялась с его, а теперь и моего любимого полового конца, быстренько подмылась в ванной, застегнула халатик на все пуговицы и вошла в свою комнату на цыпочках с опущенными долу глазками, изображая свою большую скромность и порядочность. Спряталась за дверцу шифоньера, вспомнила и на всякий случай быстренько надела свои трусики.

– Попробуй теперь придраться ко мне, – прошептала и приготовилась таким образом к возможным замечаниям супруга.

Прислонилась и полчаса остывала от такого замечательного секса в пустых объятиях своего обманутого мужа, который ничего не услышал из-за включенного телика, ничего не заметил и поэтому не понял, что сегодня случилось такое важное и ужасно приятное для меня событие. Однако, Шамиль все-таки докопался:

– Зачем ты ходила убираться у хозяина в коротком халате?

Как хорошо, что он не заметил отсутствие на мне трусиков. Смотри какой герой, сам не может удовлетворить, а к старику ревнует. Я тут же удивленно и вежливо возразила:

– А как я могу наклоняться и мыть пол в длинном мусульманском платье? Не беспокойся, дорогой мой, старик не обращает внимания на меня. Он как фанатик сидит у компьютера и все время играет в какие-то игры. Да и вообще он такой старый, что из него уже песок сыплется. А еще он обещал уменьшить квартплату на одну тысячу рублей, если я буду убираться у него постоянно один раз в неделю.

Муж согласился с этим моментально, так как был не только деловой, но еще очень жадный человек. Фактически этим согласием он разрешил мне регулярно заходить в комнату хозяина мыть полы и параллельно развлекаться с ним в полный рост. На следующий день вечером муж принес с работы моющие средства и приспособления для уборки.

– Надо же, какой предусмотрительный жлоб, – комментирую вслух его действия Михаилу Петровичу. – Но главное, что он официально разрешил нам постоянно встречаться и общаться в свое удовольствие даже в его присутствии дома, а когда он находится на работе, так нам можно вообще стоять на ушах.

За продуктами питания из институтской столовой я прибегала сама по звонкам своего хозяйственного мужа. Столовая очень хорошо кормила своих пациентов и весь обслуживающий персонал, соблюдая четырехразовое питание как в санаториях.

– Скажите, пожалуйста, где еще на полдник подают целый апельсин? – хвалился мой муж.

К тому же, от этой столовой бесплатно кормилось много своего народа, начиная от поварих и до самого высокого начальства. Это никем не узаконенное и внешне незаметное привычное воровство организовывал и устраивал мой пронырливый муж. Институт был очень богатым, поэтому продуктов питания хватало всем с лихвой.

                  *            *            *

Мне так понравилось случка с этим Мишей, что на другой день после нашего совместного обеда я сама проявила сексуальную активность – специально задрала халатик выше пояса, покачала бедрами и тем, что находится между ними под внимательным взглядом хозяина, а потом медленно пошла в его комнату, сильно виляя своей аппетитной голой попой. Трусики дома я не носила и раньше, а теперь вообще перестала их надевать. Старик увидел эту возбуждающую картинку, вскочил со своего места и побежал следом за мной. В комнате он догнал меня, обнял сзади и схватил рукой мой половой пирожок так сильно и чувствительно, что я сразу увлажнилась. Теперь, никого не стесняясь, ничего не опасаясь и никуда не спеша, мы растелешились догола и обнялись посредине комнаты. Старик приятно и крепко оглаживал мои хорошие бедра и выпуклые ягодицы, а потом обнял меня сзади и снова схватился за мой половой пирожок. Я немного развела руки и ноги в стороны, давая ему полную свободу действий, а сама тащилась от удовольствия, предчувствуя дальнейшие еще более приятные ощущения не снаружи, а внутри моего тела.