– Ты предатель! Даже видеть тебя не хочу! Возвращайся к своей жене! Ты мне не нужен! Я выхожу замуж – вот за него! – она сунула под нос Али фотографию парня с голубыми глазами и светлыми волосами и захлопнула дверь.

Али долго стоял за дверью, то крича, то умоляя, но русская девушка больше не открыла дверь. На последние деньги Али купил бутылку водки, которую выпил из горлышка прямо возле магазина, ничем не закусив. И больше ничего не помнил… Теперь же, когда к нему начали возвращаться воспоминания о его вчерашних проделках, ему показалось, что весь мир почернел. Он долго сидел на кровати, обеими руками сжимая голову, и думал: «Зачем мне нужна русская, когда у меня такая красивая жена?». Он взглянул на Сакинат, которая спала, повернувшись в сторону книги. Чувствуя подавленность и нечто похожее на раскаяние, Али, однако, понимал, что от привычных сельских будней, от осознания необходимости соблюдать обычаи села, которые в некотором смысле упрощают жизнь, в нём уже не сохранилось ничего. Кроме природной сути, которая требует продолжения жизни. Когда утром супруги проснулись, на душе у обоих зияла полная пустота. И от этой пустоты не было спасения.

* * *

К городской жизни Сакинат привыкла легко. Электрический свет, рядом вода, продуктовый магазин в двух шагах – не требовалось даже пересекать улицу. Кроме как в этот магазин, никуда больше ходить не было необходимости. Сто пятьдесят рублей, которые отец дал ей в селе, Сакинат расходовала экономно, питалась дёшево, отказавшись от всего, кроме самого необходимого для жизни. Кастрюлю, чайник, сковородку, несколько тарелок, ложки и вилки она нашла в общежитии – посуду оставили студенты, которые окончили институт и разъехались. Помимо той одежды, что была взята ею из села, Сакинат не захотела ничего покупать. Она решила, что, пока не привыкнет к этой новой жизни и не найдёт способ выжить и обустроиться здесь, нужно экономить средства, привезённые ею из дома. О дальнейшей жизни и о деньгах Али с ней не разговаривал. Утром он вставал, уходил на учебу и до вечера отсутствовал. До его возвращения Сакинат готовила какую-либо еду. Он молча ел то, что она ставила перед ним, и через никоторое время засыпал. Как будто заключив некий спор, Сакинат тоже не произносила ни слова. Даже в выходные, не сказав, куда собрался, Али исчезал и не возвращался допоздна. В таком своеобразном молчаливом противостоянии проходили у них дни.

В родном селе Шалда у Сакинат не было среди девушек близкой подруги. Молодые сельчанки не понимали ее. Сакинат всегда хотелось, чтобы всё – учеба, работа дома и в колхозе, рукоделие и многое другое – получалось у неё лучше, чем у других, поэтому дружить и постоянно соревноваться с ней никто не хотел. Здесь же, в далёком северном городе, пустоту в её дружеском окружении заполнили девушки из соседней комнаты. Одинокие дни, когда ей нечего было делать, Сакинат стала проводить с ними. Она рассказывала новым подругам о Дагестане, о своём селе и его обычаях. Девушки в ответ рассказывали о своих родных местах, откуда приехали, о родителях, о любви… Больше всех ей нравилась Наташа из Ставрополя. Наташа была старшей дочерью в семье, где воспитывались семеро детей. Наташа понимала, что, если сама не сможет помочь себе в жизни, то не поможет никто, – у её матери, занятой младшими, не было на это возможности. Мать, домохозяйка, нигде не работала, отец был обычным рабочим.

Наташа училась на втором курсе и городскую жизнь знала намного лучше, чем Сакинат. Лучше она знала и то, как расходовать деньги. Наташа днём училась, а вечером ходила на дежурства в больницу. Таким образом она зарабатывала деньги на свои расходы. По её примеру, не спросив мнения Али, Сакинат тоже устроилась на работу. Как только муж утром уходил, она одевалась и вместе с соседскими девушками шла в мединститут. Девушки учились в аудиториях наверху, а она работала внизу в гардеробной вместе со старушкой Варей.