Иногда мне безумно, прямо до трясучки хочется как следует поорать. Как делают все нормальные люди. Но как профессионал своего дела, подобного позволить я себе, увы, не могу. Вся моя злость и невысказанные претензии к окружающим остаются в спортзале, куда я хожу пару раз в неделю. Завтра надо бы йогой заняться.
- Я уже говорил, что у тебя отменное чувство юмора? - облокотившись о стену, он явно не собирается уходить. Ждёт, что я открою дверь, и уверен, что я соглашусь на его ненормальные условия. Самоуверенный мужик. Даже слишком.
- Послушайте, Саид…
- Просто Саид и на «ты». Не люблю эти расшаркивания. Нам так проще будет, согласись?
Становится смешно. Это он пытается меня расположить к себе? Разве не наоборот должно быть?
- Как скажешь, - киваю и достаю ключи. - Только у меня условие. Сеанс будет недолгим, я очень устала.
Сражаться с этим упрямцем, и правда, бессмысленно, только время потеряю.
Он нависает надо мной, пока я открываю дверь, тем самым нарушая допустимые границы и врываясь в моё личное пространство. Пространство, куда я никого никогда не впускаю. По коже пробегает мороз, но я списываю это на холод в подъезде.
- Если есть какие-то проблемы - скажи. Я порешаю, - произносит негромко, практически мне на ухо.
- Сначала нужно порешать твои проблемы. А тут у нас поле непаханое, - отвечаю ему с ехидной ухмылкой, толкая дверь внутрь. - И главная твоя проблема - ты сам.
- Ты предлагаешь мне пустить пулю себе в висок? - он проходит следом за мной, расстёгивает пальто.
- Нет. Для начала прекрати вламываться ко мне посреди ночи, - показательно снимаю ботинки, однако, мой наглый гость даже не думает снимать обувь. Нужно прибавить в счёт химчистку ковров.
- Вламываться посреди ночи к одиноким, красивым девушкам - моя страсть. Ничего не могу с собой поделать.
Поднимаюсь со стула, стаскиваю с себя всё ещё мокрую куртку.
- Я не девушка для тебя, Саид. Я врач твоей души. Бесполое существо. Максимум, кем я могу быть для тебя - это другом. Не более.
Он опускает взгляд на мою грудь, пялится беззастенчиво, так же как и в прошлую встречу, даже не пытаясь скрыть свои мысли, что чётко проступают на его самодовольном лице.
- Мне будет трудно с этим смириться, кукла Надя. С такими сиськами говорить о дружбе просто неприлично.
- Сделаем вид, что ты этого не говорил, а я - не слышала. В противном случае, ты должен будешь уйти, и наши встречи прекратятся.
Хаджиев улыбается. Широко, искренне, как мне кажется. По-мальчишески как-то. Подозреваю, он не часто так улыбается. Чтобы без сарказма, без иронии и хищного взгляда.
- Кукла Надя, - тянет негромко, упирается руками по обе стороны от моей головы, что вынуждает податься назад. - Открою тебе страшный секрет. Всё запретное манит меня. Я люблю нарушать запреты.
Эта близость меня уже серьёзно напрягает, и я вынуждена пойти на попятную.
- Проходи в комнату, пожалуйста.
Он отталкивается от стены, уверенным шагом идёт в гостиную, а я тихо выдыхаю. Надо собраться, что-то я совсем расклеилась. Да кто он вообще такой? Обычный мужик с тараканами, коих я наблюдаю каждый день.
«Соберись, Надя. Не показывай ему свой страх», - уговариваю себя по пути в комнату и жалею, что не открыла бутылку вина по пути домой.
7. ГЛАВА 7
- Ты говорил, что твой отец виноват в гибели мамы. Расскажешь мне об этом? - ставлю перед ним чашку со свежесваренным кофе, себе наливаю ромашкового чаю. Раз уж не суждено сегодня выпить вина...
- Её убили из-за него. А он не смог защитить, - сейчас Саид не особо разговорчив. Что ж, я его понимаю, как никто другой. Иногда воспоминания бывают такими болезненными, будто переживаешь всё заново, раз за разом окунаясь в это пламя, пожирающее твою душу. Это не больно. Это жутко. Так что просыпаешься по ночам и не сразу понимаешь, где находишься. И кричишь в пустоту, но тебя никто не слышит.