Она посмотрела на друзей. Миша сидел развалившись, делая вид, что он тут случайный посетитель. Лиза постелила на скамейку пакет, чтобы не запачкать пальто, и, как ненормальная, трясла чёлкой. Денис был серым и хмурым – точь-в-точь апрельский парк, – и без конца курил. Лана расхаживала перед ними, шумно листала блокнот и давала указания.

– А ты что командуешь? – сказала Лиза, – Тебя просил кто-то?

– Я не вижу, что кто-то, кроме меня, способен принимать решения в стрессовой ситуации, – грозно сказала Лана.

– Не иначе, где-то вычитала, Таранта, – рассмеялся Миша, – Стрессовые ситуации! Я считаю так: сама исчезла – сама отыщется.

– А мама Тани что говорит? – вспомнила Лиза.

– Без толку, – отмахнулась Лана.

– Светлана Игоревна – дама не без странностей, – попытался поддержать Денис.

– Мягко говоря, – заметила Лана.

– Но, Тарантуша, может, рано мы паникуем?

– Телефон у нее по-прежнему вне зоны. Сама никак не проявлялась. Если кто-то не хочет участвовать в поисках, он может встать сейчас и уйти.

Выждала секунду. Никто не пошевелился. Лана сама хотела бы уйти и поплакать. В самом деле, она чуть не плакала – хотя бы из-за того, что Таня пропала в самое неподходящее время – в счастливое для Ланы время; из-за того, что она не знала раньше, что может вот так – не плакать, а командовать, когда хочется зарыться под одеяло. Из-за того, что командирской бодрости в ней осталось на донышке, а они ведь только встретились, и ничего еще не предприняли, и остальные, похоже, вообще ничего не понимают.

– Итак, – вздохнула Лана, – Я видела статистику по пропажам. Шанс есть, если не терять время. Я возьму на себя ментов, с ними надо подружиться. Кто может заняться соцсетями?

Денис поднял руку.

– Волонтеры? Листовки? Миша? Лиза?

– Дай шаблон – сделаю, – Миша зевнул.

– Прогугли «пропал человек» – будет тебе шаблон, – сказала Лиза.

– Я могу сходить домой, – предложила Лиза.

– Куда?

– Домой, к Тане. Может, дома у нее что-то есть… Ну, подсказки какие-нибудь.

– Хорошая идея, – сказала Лана, – Спасибо.

В сотый, наверное, раз за последние дни Лана подумала о том, что есть в этой Лизке какая-то особая чувствительность, которая так бесит и притягивает одновременно.

– Обзванивать знакомых будем все мы. Всех, кого знаем, – сказала Лана, – И кого не знаем.

Она выдержала паузу:

– Прежде всего я говорю об этом… человеке. О ее возлюбленном. Лиза, она называла тебе его имя?

Лиза мотнула головой.

– Она и мне не называла, но я знаю, кто это. Немножко наблюдательности – и нет никаких тайн, – лениво заметил Миша. – Я тебе за полчаса найду все пароли-явки. Телефон, имя, привычки… Что ты хочешь знать?

Лане стало так неуютно, будто она проглотила огромный кусок льда. Почему Танины тайны для остальных – глупости и не очень-то интересно, и только она холодеет от обиды и страха, холодеет до ледяной корки внутри. Почему так настойчиво стучит в желудке: «Предательница, предательница», – и Лана не может понять, о ком это слово.

– Я хочу знать все, – сказала Лана, – И я хочу знать, зачем она исчезла именно сейчас. Завтра предлагаю каждому отчитаться о том, что удалось сделать.

Вдруг Лана вспомнила, что завтра вечером у нее свидание с Димой-Димочкой. Отменять свидание? Невозможно. Дура Таня. Везучая Лана.

– Лучше послезавтра. В 17.00, – предложила она, капельку помечтав о Диме-Димочке.

Слава небесам, никто не возражал.

– Ты, Таранта, не зришь в корень, – сказал Миша, когда они уже спрыгнули со скамейки, отряхнулись, как собачонки, и потрусили к выходу, – Ты все «зачем да зачем». А ты мне другое скажи. Кто такая Таня?

– В смысле – кто? – дернулась Лана, а вместе с ней и Лизка напряглась, – Наша подруга и однокурсница, кто же еще?